Уже долгое время по просторам интернета «гуляет» немного грубый, но довольно правдивый текст о том, как спасательство и помощь животным может перерасти в «сектантское движение». Некоторые люди, по мнению автора статьи, в основном это касается женщин, становятся «фанатиками» волонтерства, и зачастую — совсем не из искренних побуждений.
Где находится эта тонкая грань между «помощью» и «безрассудством» — читайте в этой статье. Ниже приведены слова автора.
Спасательство, как мастурбация без оргазма — и толку нет и остановиться невозможно
Речь пойдет не о зоозащите, как таковой, и не о тех гражданах, у которых есть в жизни хобби — подобрать брошенное, чаще потерявшееся животное и пристроить его в добрые руки, а о примкнувшем к этой деятельности неадеквате — спасательницах.
Это, как правило, дамы разного возраста, глобально обделенные вниманием, не сумевшие добиться каких-либо внятных успехов в жизни, ни имеющие в жизни ни ярко выраженных интересов, ни сколько-нибудь заметных талантов и способностей. В общем — дамы несколько даже ниже среднестатистического уровня. Но при общей заурядности они выделяются одним — у них есть внутреннее убеждение в собственной неоценной и непостижимой для окружающих исключительности. Разумеется, ощущение это компенсаторное — собственную заурядность принять сложно. В спасательство эти дамы ударяются именно для того, что иметь формальное подтверждение собственных выдающихся человеческих качеств.
Механизм прост — так как дамы такого рода не могут чувствовать себя полноценными личностями, им необходимо, чтобы все остальное человечество, с его успехами, карьерами, счастливыми семьями, достатком и прочим было неизмеримо хуже них. Зоозащитное спасательство им дает такую возможность.
Надо заметить, что огромное количество спасательниц по совместительству являются дурами.
Ведут себя данные дамы, как сектанты. Мир для них четко поделен на бездушных, черствых, бессердечных «всех остальных», и на малое количество единомышленниц — спасающих, делающих мир лучше, имеющих душу, сердце, легкие и селезенку. Не знаю, осознают ли они сами это, но всем дурам-спасательницам свойственна принципиальная ненависть и презрение к этим самым «всем остальным людям», позволяющая в отношении «всех остальных» не соблюдать никаких моральных и этических норм.
Процесс спасения интересует спасательниц не как результат — взял с улицы, пролечил, пристроил, а как бесконечный процесс, постоянный экшен, постоянная подпитка острыми ощущениями. Кстати, эти самые острые ощущения и яркие эмоции — еще одна цель спасательниц, попытка раскрасить собственную серую жизнь. Эти самые эмоции складываются из:
Душевные переживания/сострадание — зоозащитные дуры постоянно плачут. Или хотя бы пишут в сети о том, что они постоянно плачут. Если где-то анонсированы страшные фото очередного пострадавшего животного, они обязательно бегут туда, чтобы ужаснуться и плакать. В темах животных, находящихся в критическом состоянии такие дамы могут сидеть сутками, накручивая собственные сострадательные страдания, изнуряя себя чтением диковатых молитв, жжением свечей и прочими удивительными ритуалами. Все это доставляет им истинное удовольствие от сопричастности делу спасения и огромное наслаждения от ощущения душевных переживаний, которые кажутся им доказательством высоты их собственной души.
Того же многострадального Бонуса посещали в клинике многие зоозащитные дуры, сладострастно обливались слезами и с наслаждением отписывались в темах и блогах — мол, видела Бонуса, как он страдает, я так плакала, потом еще плакала. Потом у меня заболело сердце и мне вызвали скорую, и я так до сих пор и плачу, заливая соплями монитор. Читать это следует так — Бонус классный, получила массу эмоций, кончила, завтра еще пойду.
Понятное дело, для того, чтобы спасательницы получали свою дозу эмоционального кайфа, животные должны страдать. Желательно как можно сильнее и дольше. Нестрадающее животное эмоциональным наркотиком быть перестает и к нему пропадает всякий интерес.
Спасательницы прекрасно осознают это, поэтому всегда придумывают максимально ужасные истории о спасаемых животных, награждают их кучей душевных переживаний (Шарик уже год ссыт и срет дома, так как его маму убили (расчленили и съели) живодеры). Названия тем на зоозащитных форумах всегда ужасающи, даже если ничего страшного с животным не произошло: «Бездомную собаку собираются разрезать заживо и застрелить» (кто собирается, почему собирается — в теме об этом не будет ни слова, главное — просимафорить «тетки, в этой теме есть эмоциональный наркотик, заходите!»)
Зоозащитным дурам совершенно необходимо страдать, они не могут быть довольны и счастливы, так как тогда они станут похожи на всех остальных.
Самопожертвование — неотъемлемая часть спасательства, сродни епитимьям и умерщвлению плоти у верующих фанатиков. Настоящая спасательница имеет на кураторстве кучу диких и полудиких животных, непристраиваемых инвалидов, животных с больной психикой и проблемным поведением. Денег у спасательницы никогда не бывает, поэтому она побирается на всех возможных ресурсах. Цель ее жизни — не обеспечение благополучия одного подобранного животного, а поддержания хотя бы какой-то жизни во всей этой толпе. Она забыла, что такое кафе и рестораны, она не имеет времени и сил на развлечения и другие хобби, она не радует себя новыми вещами — но она ловит безумный кайф от того, что жертвует всем ради животных.
Да, животным не слишком хорошо, они могут сидеть на бюджетных вольерных передержках или в приютах, с ними никто не занимается, их плохо кормят и у них нет перспективы пристроиться — это не важно. Важно то, что спасательница ежедневно приносит им в жертву собственную жизнь. Такие спасательницы ненавидят не только «всех остальных», но и зоозащитниц, которые благополучно ведут одно животное до успешного пристройства, сами при этом не забывают съездить отдохнуть заграницу и вообще живут в свое удовольствие Вот за это самое удовольствие спасательницы их и презирают — ведь удовольствие получают только те, которые «как все».
Еще одна вариация самопожертвования — спасательство-собирательство. Собирательницы хватают на улицах всех животных, которые не успевают от них убежать. В результате в их квартирах образуются стада в несколько десятков голов. В этом случае к мастурбации самопожертвования добавляется еще одно наслаждение — борьба. С соседями и чудом выжившими членами семьи, которые, понятное дело, гады.
Борьба — тоже источник ярких эмоций для спасательниц-дур. Борьба, чаще всего, носит виртуальный характер. Заключается в поисках и проклятиях живодерам, истиным или мнимым. Выражается в коллективных пятиминутках ненависти, во время которых добросердечные дамы придумвают такие кары, которые не пришли бы в голову Чекатило. Борьба достигает апогея, когда дамы совместно решают собрать материал и обратиться в суд и посадить, посадить живодера на веки вечные. На этом, как правила, тема борьбы заканчивается, так как дурам надоедает бороться с одним и тем же живодером более трех дней.
На ПиКе была замечательная тема борьбы с живодеркой, которая на улице ударила собственную собаку в присутствии зоозащитницы. К концу темы на эту собаковладелицу собирались подавать суд за отравление бездомных животных, избиение вообще всех собак в округе и по подозрению в расчленении их трупов. Все эти страшные подробности выдумались дурами самостоятельно, в процессе виртуальной борьбы.
Главное условие борьбы дур — оная борьба должна быть обречена на провал. Это придает ей трагизма. Поэтому в реальности они увлеченно борются за право бездомных животных быть бездомными и вообе за какие-то права бездомных животных, каковых прав не существует по определению.
Скорбь — тоже мощный эмоциональный наркотик. Есть любительницы, которые внимательно прочитывают темы умерших животных, чтобы оставить свое сообщение — мол, увы, не видела тему раньше, но вот прочитала и теперь плачу, плачу и плачу. Часто такие темы украшаются картинками, на которых умерший зверек изображен на облачке с нимбом над головой; на руках у девы Марии или на коленях у человека, подозрительного похожего на Христа. Картинки такие украшаются розочками, блестками и сопровождаются стаей хныкающих смайликов.
Героизм — спасательницы всегда проявляют героизм. Об этом пишут и сами спасательницы и зрители в теме. И не важно, что животное находится в стационаре и никто из присутствующих к нему и пальцем не притрагивается — все равно спасают, вытягивают, лечат именно они. Поэтому они с радостью соглашаются на любые способы лечения, на любые операции и категорически против усыпления — все ради увеличения дозы героизма в крови.
Если животное почему-то не умерло во время лечения, ему предстоит социализация и пристройство. Спасательницы не любят и не занимаются социализацией, так как никакого героизма, страдания и пр. в ней нет. Есть, конечно, элемент самопожертвования, но, чаще всего, животное находится на передержке, так что спасатель не ощущает себя пострадавшим героем. Поэтому спасатели плюют на социализацию и стараются животное побыстрее пристроить. Тем более пристройство сулит новые эмоции — животное могут вернуть, оно может убежать и можно будет снова погрузиться в яркие переживания.
Грустно то, что у людей, реально помогающих тем бездомным, которые в помощи нуждаются, а чаще всего это потерянные/брошенные домашние собаки и кошки, нет времени и желания сидеть на зоозащитных ресурсах и сообществах. Поэтому и форумы и сообщества под завязку заполнены спасательными дурами, по которым и судят о зоозащите в целом. И кажется, что зоозащита — это группа упивающихся собой истеричек, получающих истинное наслаждение, наблюдая за бессмысленными страданиями очередного искалеченного Бонуса.
А вы согласны со словами автора?
Источник: VK