Авторы недавно опубликованного Толкового словаря государственного языка Российской Федерации под редакцией Сергея Кузнецова включили корень «-жоп-» в перечень нецензурных. Это вызвало бурную реакцию в социальных сетях и средствах массовой информации. Роскомнадзор поспешил успокоить общественность, заявив, что само ведомство не обновляло свои карательные нормы и за грубое обозначение пятой точки — знакомое носителям русского языка с раннего детства — штрафовать не будет. Вот как замечательно: и феномен существует, и слово, в конечном итоге, тоже присутствует!
Как ответили на вопросы журналистов в РКН, 10 из 14 корней, обозначенных в новом словаре как нецензурные, «по своей сути являются бранными, вульгарными, грубо-просторечными, жаргонными и имеют соответствующие отметки в словарях русского языка, однако помет «обсценное», «табу» данные слова не содержат. Эти слова относятся к ненормативной лексике, использование которой в рамках публичной, общественно и государственно значимой коммуникации недопустимо, однако с точки зрения русского языка, данные слова не являются нецензурной бранью».
Таким образом, ненормативное не означает нецензурное. Запомним: дело предельно ясное, хотя и темное. Для толкования этого явления недостаточно филолога: необходим юрист. Включаем внутреннего юриста и осознаем, что ненормативная лексика — более обширное понятие, чем нецензурная.
Собственно, вот: «При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается применение слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (включая нецензурную брань)» (статья 6 Федерального закона «О государственном языке РФ»).
Нецензурные слова (те самые табуированные четыре корня) — это состав административного правонарушения (мелкого хулиганства). И отягчающие обстоятельства при других нарушениях общественного порядка. Более того, для журналистов это особенно актуально — повод для предупреждения от того самого Роскомнадзора, а за рецидивы «вплоть до высшей меры», то есть лишения лицензии.
А грубые и ненормативные, но цензурные 10 корней из нового словаря — нет, не являются таковыми. Но и при употреблении русского языка как государственного они не могут использоваться.
И вот здесь самое время разобраться: что же это, собственно, значит — использование русского языка как государственного. Согласно статье 3 того же федерального закона, применять эти самые «полуматерные» слова нельзя в делопроизводстве (государственном или частном), наименованиях, выборных кампаниях, в судах, международных договорах, официальной переписке, оформлении документов и адресов, в образовании… А также — в СМИ, кино, театре, литературе, рекламе, информации.
То есть Роскомнадзор, конечно, может успокаивать общественность: мол, да что вы, какое наказание, помилуйте. Но при этом федеральный закон прямо заявляет: ненормативную лексику — нельзя нигде, кроме как в частном разговоре или переписке. А сама статья «Нецензурный» в указанном словаре помечает: для обеспечения соблюдения запрета под нецензурной бранью следует понимать использование слов, образованных от следующих корней (далее список не ограничивается только 4 «самыми-самыми» неприличными, но включает все 14).
…Собственно, ни один адекватный редактор СМИ в настоящее время и не пропустит эти самые «полупечатные» слова — не хотелось бы потом сталкиваться с инстанциями. А устно или в мессенджерах — это не подлежит наказанию. Если только не на детской площадке: тогда это, опять же, нарушение общественного порядка и, в общем, нехорошо. А что сами дети (особенно подростки) на тех же площадках ругаются на все 14 корней и еще новые создают — так им по возрасту можно лишь пальцем погрозить.
Здесь интересен другой момент: если еще недавно у нас были словари различной авторитетности, на которые можно было ссылаться в суде и в процессе обжалования, то теперь, начиная с 30 апреля 2025 года, — жесткая монополия. Один орфографический словарь, один орфоэпический, один толковый (вот этот, с 14 нецензурными корнями) и один словарь иностранных слов.
В итоге: комментариям властей не верим, верим закону, в котором слова все-таки «нет». И учимся у классиков — по известному анекдоту, великий Чехов в одном из писем жаловался друзьям: мол, Жозефина Павловна мерзнет. Чеховеды потом не одно десятилетие пытались вычислить загадочную спутницу писателя, пока не догадались соединить первые пары букв.