К Дню службы криминалистики Следственного комитета России — профессиональному празднику, который отмечается 19 октября, — мы беседовали с Ириной Фроловой, следователем-криминалистом Главного следственного управления по Москве. Наш собеседник поделилась с «МК» подробностями раскрытых благодаря её участию уголовных дел и раскрыла секреты своей профессии.
— Ирина, начнём с самого важного. Почему вы выбрали криминалистику, и как это произошло?
— Я осознанно направилась в сферу уголовного права: ещё на старших курсах вуза поняла, что хочу заниматься расследованием тяжёлых преступлений. Проходила практику в районных отделах, и именно там начала свою карьеру следователем.
В процессе работы я осознала, что больше всего меня привлекает расследование убийств и исчезновений людей: это требует долгой, тщательной и методичной работы с доказательствами, где каждая деталь имеет значение. В 2023 году я перешла в управление криминалистики столичного ГСУ СК и получила возможность системно заниматься этой деятельностью.
— Получается, ваши профессиональные интересы связаны с тяжкими преступлениями и исчезновениями людей. Почему вы выбрали такие сложные направления?
— Потому что есть возможность реально помочь людям, оказавшимся в бедственном положении. Найти человека. Или, если речь идёт о исчезновении с летальным исходом, помочь близким получить ответы на важные вопросы о том, что произошло на самом деле.
В делах о безвестном исчезновении почти всегда отсутствует «готовая» сцена преступления и очевидные улики — ты собираешь картину по частям: биллинги, банковские транзакции, экспертизы, следственные эксперименты, допросы и многое другое.
Когда удаётся дойти до истины, найти человека (даже посмертно), установить причастных, выяснить механизм преступления и восстановить справедливость — это и есть максимальная профессиональная отдача.
ДНК-профиль «из прошлого»
— Приведите конкретные примеры. Как вам удавалось раскрывать дела и находить ответы на эти вопросы?
— В моей практике есть дело 2018 года. Женщина подверглась насилию ночью на своём привычном маршруте. Найти преступника не удалось. Но спустя годы удалось «поднять» дело.
Изначально было возбуждено дело по факту «иных насильственных действий сексуального характера». Однако после дополнительного допроса потерпевшей был установлен ещё один факт — покушение на изнасилование.
В процессе изучения уголовного дела я выяснила, что тогда на куртке потерпевшей были обнаружены биологические следы — это был мужской ДНК-профиль.
Я направила соответствующий запрос в федеральную базу данных геномной информации, и в декабре 2023 года пришёл ответ: совпадение с профилем мужчины, чьи образцы попали в банк данных после его предыдущей судимости.
Оперативники установили его местонахождение, потерпевшая уверенно опознала нападавшего и на очной ставке подтвердила все факты. Обвиняемый всё отрицал, но доказательства сложились не в его пользу.
Позиция насильника была примерно такой. Он женат, у него есть дети, и, по его словам, сексуальный контакт он якобы имел только со своей супругой. Однако объяснить наличие своего биологического материала на верхней одежде жертвы он не смог.
В июне 2024 года суд назначил ему срок — 6 лет колонии.
«Бытовой» конфликт»: соседа выдал телефон
— По другим категориям дел удавалось ли сделать что-то подобное?
— Да. Дело 2014 года. Ситуация внешне обыденная: наркотическая зависимость, маргинальный образ жизни, удары, смерть. Дело числилось нераскрытым более 10 лет. В материалах дела находились детализации телефонных соединений, но без глубокого анализа.
Я проанализировала телефонные соединения, наложила их на временные метки событий и места, сопоставила с перепиской. Плюс — новая работа со свидетелями.
В результате появился подозреваемый — сосед, которому потерпевший был должен деньги. Он буквально преследовал его, регулярно пытаясь вернуть сумму, которую когда-то одолжил другу по несчастью на наркотики.
Все это удалось доказать, и обвиняемый был приговорён судом к 11 годам лишения свободы.
Закопал тещу рядом с моргом
— Знаю, что вы принимали активное участие в расследовании громкой истории с исчезновением 50-летней женщины Гульнары Волковой. Помню, выяснилось, что она пропала после визита к своей дочери и зятю. Именно от рук последнего она и погибла. Расскажите, пожалуйста, как удалось раскрыть преступление?
— С самого начала было понятно, что это не история о таинственном исчезновении где-то далеко и непонятно как. Потерпевшая за сутки до исчезновения ночевала у знакомого мужчины. Затем она поехала к дочери и зятю, который работал медицинским техником в бюро СМЭ Московской области – Дмитрию Злобину.
Мы начали работать системно: получили детализации телефонных соединений Волковой, сразу трёх номеров — её, дочери и самого Злобина, а также данные по банковским счетам. Сразу бросились в глаза крупные денежные переводы потерпевшей на карту дочери в день исчезновения и после этого. А потом она пропала…
После тщательного анализа информации мы детально восстановили маршрут. В том числе и после исчезновения женщины. Данные мобильной связи показали, что после этого телефон Волковой перемещался вместе с телефоном Злобина, а затем замолчал. Но оставался открытым вопрос — где труп Волковой?!
После задержания Злобин сначала отрицал свою причастность, но, когда ему предъявили результаты анализа банковских переводов, хронологии его собственных звонков и перемещений — начал говорить.
Он показал, как вечером во время ссоры с Волковой нанёс ей удар рукой в висок. Женщина упала, ударилась головой о твёрдую поверхность и скончалась. Злобин поместил тело в сумку и вывез на своей машине.
В тот же день он показал место, где закопал тело — лесополоса в Лобне, недалеко от его работы.
— Что стало «критической точкой», когда он начал говорить правду?
— Правильно выстроенная тактика общения и предъявление объективных доказательств: биллинги, движение денежных средств на счетах, результаты обысков и осмотров. Когда подозреваемый видит, что картина складывается и без него, отрицать становится бессмысленно.
Когда он сам вывел нас туда, где была похоронена Волкова, можно было впервые за три года сказать: пропавшая найдена, правда установлена.
— В итоге Дмитрий Злобин получил заслуженное наказание?
— Да. Дочь Гульнары Волковой была признана потерпевшей, она не свидетельствовала против мужа, что допускается законом. А её муж недавно был приговорён к 5 годам заключения в колонии строгого режима.
— Если коротко о вашем пути в системе СКР: что, по-вашему, отличает работу именно следователя-криминалиста?
— Следователь-криминалист — это специалист на пересечении закона и науки, от которого зависит качество доказательной базы и исход дела. Мы приходим туда, где «не сходится»: старые дела, «немые» материалы, сложные реконструкции. Это не про случай — это про систему доказательств. В случае Злобина решающим стал именно криминалистический анализ — сопоставление цифровых следов, времени, географии и поведения. Он дал то, к чему мы все шли почти три года — истину.
День службы криминалистики Следственного комитета России был учреждён приказом председателя СКР Александра Бастрыкина и ежегодно отмечается 19 октября. Эта дата выбрана в честь создания в 1954 году первых экспертно-криминалистических подразделений. Сегодня криминалисты СК работают над самыми сложными делами, обеспечивая научно-техническое сопровождение расследований и помогая следователям восстанавливать картину преступления буквально по мельчайшим следам.