Насколько совместимы демократические принципы управления со властью сильного лидера? На сей счет существует множество теорий. На практике подобные модели государственного устройства пытались реализовать в разные эпохи в десятках стран.
Среди прочих особо выделяется теория «демократического цезаризма», разработанная в первой половине XX века венесуэльским социологом Лауреано Вальенилья Лансом. И хотя она обосновывала диктатуру Хуана Винсенте Гомеса, фактически владевшего Венесуэлой с 1908 по 1935 годы, небезынтересна она и сейчас.
Цезарь — это титул римских императоров. И «демократический цезаризм» — это вроде бы абсурд. И тем не менее Лауреано Ланс доказывал, что это нормально. Его теория основана на убеждении, что многие народы (например, венесуэльский) к самоуправлению не способны. Англосаксонская демократия им не подходит. И хотя народ стремится к эгалитаризму, при обычных демократических институтах государство рискует впасть в анархию и хаос. Но выход есть — цезарь, плоть от плоти народной, ставший общенациональным лидером в силу своих выдающихся качеств.
В трудах Л. Вальенильи Ланса утверждалось, что вся история страны, начиная со сражений за независимость, проходила под знаком борьбы за равноправие, против аристократической кастовости и замкнутости. Уничтожение социальных перегородок в ходе борьбы против Испании, а затем в период Федеральной войны (1859–1863 годы) являлось особенностью ее развития. В отличие от других стран региона, где к власти после завоевания свободы пришли представители олигархии, в Венесуэле у руля правления оказались выходцы из народа, «плебейских низов». «С этого времени, — писал апологет диктатуры, — социальная пирамида оказалась перевернутой».
Социолог не жалел красок, чтобы изобразить блага, обещанные обществу правлением «необходимого жандарма»: это и умиротворение страны, и ничем не ограниченные действия. И все это объяснялось тем, что во главе «с общего согласия» стоит человек, которому нет дела ни до партий, ни до приверженности к какому-либо политическому лагерю. Все попытки поставить под сомнение этот режим объявлялись реакционными, делом рук олигархии или «красных агитаторов». Подавление «подрывной деятельности» должно было быть одной из главных функций «цезаризма».
По мнению видного отечественного ученого Анатолия Шульговского, работы социолога стали «своего рода евангелием не только для диктаторов Венесуэлы, но и для тиранов других латиноамериканских стран».
Однако не все публицисты мыслили в подобном ключе. Примерно в одно время с работой Ланса появился труд «Цивилизация и варварство», подготовленный социологом иного направления Хулио Саласом. Он выступал против «абсурдного и варварского» режима, тормозившего прогресс, сковывающего творческий потенциал людей в угоду привилегированному меньшинству. Призывал объединиться, завоевать экономическую самостоятельность. «Когда над народом нависла опасность гибели, — подчеркивал автор, — священной обязанностью каждого является бить в набат тревоги. Подчиняться и трусливо молчать это не только проявление слабости, но и преступление перед людьми».
Эти традиции воплотились в произведениях историка Марио Брисеньо Иррагори, непримиримого борца с тиранией. Он подчеркивал: «Вместо того чтобы поддерживать пессимистические теории о неспособности народа преодолеть недостатки, сделаем своей веру соотечественника Варгаса, заявлявшего в 1833 году в экономическом обществе: «Все народы без исключения способны возвыситься до самых героических поступков, до полного расцвета всех своих способностей».
Ну а правление Хуана Гомеса теории «демократического цезаризма» вполне соответствовало. Он не все время с 1908 по 1935 гг. формально был президентом, номинальные фигуры на этом посту постоянно менялись. Но все прекрасно понимали, кто на самом деле правит страной. Все ключевые посты занимали лично преданные Гомесу люди. Всякое местничество, самоуправство на местах было ликвидировано, вся власть была четко структурирована и замыкалась на лидера. При этом была полностью ликвидирована оппозиция. Законодательная власть, суды были лишены малейшей самостоятельности и находились под жестким контролем.
Давая емкую характеристику того периода, венесуэльский ученый Р. Гальегос Ортис подчеркивал: «Гомес отрезал нас от цивилизации. Венесуэла представляла собой потерянную главу истории. Политические свободы, синдикализм, всеобщее голосование, свобода мысли пришли к нам поздно, словно в повозке, запряженной буйволами. Пока другие пользовались плодами демократии, мы прозябали в условиях примитивного диктаторского застоя».
Мы ограничились только Венесуэлой. Ее нынешняя администрация негативно относится к вышеназванным изыскам. Интерпретируя ход событий в соответствии со своей концепцией, Ланс утверждал: якобы Симон Боливар был основоположником теории «демократического цезаризма». С подобным утверждением власти страны, названной Боливарианской республикой еще во времена Уго Чавеса, категорически не согласны.
Но нынешний президент Николас Мадуро на практике сплошь и рядом действует по образцу Хуана Гомеса. Получив с трудом власть в 2013 году, он, вместо того чтобы наладить диалог с организованной оппозицией, лишь ненамного отставшей на выборах, предпочел конфронтацию с ней. Убедившись, что парламент превратился в оплот оппозиции, создал Национальную конституционную ассамблею (НКА), якобы для продолжения реформирования Основного закона. Она была образована не посредством всеобщих выборов, а сконструирована квотным путем и превратилась в аппендикс исполнительной власти. Так Венесуэла стала уникальной страной. В ней имелось два высших законодательных органа.
Вслед за этим руководство позволило оппозиции начать процесс прекращения полномочий главы государства, прописанный в Основном законе. Но после завершения первого этапа одумалось. Опираясь на губернаторов двух малонаселенных штатов, усмотревших в подведомственных регионах нарушения при сборе подписей, отменила данную процедуру.
Николас Мадуро провел 20 мая 2018 года президентские выборы, которые по графику намечались позднее. Опираясь на подконтрольную Конституционную палату Верховного суда, добился отстранения от участия в выборах значительного массива оппозиционных партий. Добился продления своих полномочий до 2025 года. Большинство представителей международного сообщества не признали результатов процедуры.
Президент отодвинул на задний план вопросы экономики. В результате распыления средств, оттока квалифицированных специалистов, неблагоприятного изменения цен на мировом рынке энергоресурсов производство в базовых отраслях пришло в упадок. Наиболее активные граждане с семьями бегут с родины в поисках средств существования. Таковых насчитывается свыше 5 миллионов.
Ныне ситуация слегка выправляется. Происходят подвижки в экономике. Намечается возобновление буксующих переговоров между властью и оппозицией. Но, несмотря на временную дистанцию и перемены в мире, родовые черты «демократического цезаризма» в различных областях жизни страны сохраняются. Это не абстракция, а реальность. Получается, общество нуждается в авторитарном правителе, а низы не интересуются высокой политикой, настроены лишь на получение крох с барского стола.
Этим Венесуэла разительно отличается от своих соседей, бросивших вызов существовавшим порядкам во имя иной жизни.
