Он был старейшиной российской разведки.
10 февраля Алексею Николаевичу исполнилось 103 года. И хотя говорят, что он успел и сделал немало, все равно больно.
Был Ботян очень хорошим человеком — душевным, простым, без тени зазнайства. Общаться с ним — одно удовольствие. Да, он плохо слышал, зато прекрасно понимал собеседника.
Судьба его, как и судьба каждого разведчика, ставшего нелегалом, до сих пор полна загадок и недомолвок. Расскажу о том, что можно, что «льзя».
Родился в 1917 году в крестьянской семье в деревне Чертовичи Виленской губернии Российской империи. Потом эта территория отошла к Польше. И когда началась Вторая мировая, молодой парень с первых дней сентября 1939 года был призван в действующую армию.
Сам Алексей Николаевич об этих месяцах войны рассказывал охотно. Служил он в артиллерийском дивизионе (и, сидя в кресле, показывал, как наводил орудие на немецкие самолеты). Армия Польши была быстро повержена. Но среди храбрецов, оказывавших достойное сопротивление немцам, был и унтер-офицер Ботян.
— Тут главное — хладнокровие, — повторял он. — На тебя пикирует юнкерс, а ты не имеешь права дрогнуть. Смотришь, как немец заходит, наводишь и — огонь. Мой артдивизион в первую неделю сбил три самолета. Два юнкерса — на моем счету.
А потом неразбериха, полное отсутствие приказов из Варшавы, отступление. И плен, из которого он быстро сбежал. Не случайно пишу «быстро». У невысокого Ботяна — скорость спринтера и твердая рука. В юности крестьянский сын выходил на охоту, заметьте, без ружья. Затаившись, ждал, когда появится поблизости заяц, бежал за ним со всех быстрых ног и ловил зверюшку руками.
Вот каким он попал в расположение Красной армии, до которого с риском для жизни добрался. Принял советское гражданство. В РККА его способности быстро оценили. А они были так видны, очевидны, что вскоре Ботян, хорошо знавший польский, белорусский, русский, был определен в разведывательную школу Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН).
Даже здесь на фоне профессиональных чекистов и спортсменов, из которых и формировалась бригада, он здорово выделялся. Не только снайперской стрельбой и быстрым бегом, но и скоростью мышления.
В трагические дни 16-18 октября 1941-го, когда Москву охватила паника, а немцы уже подобрались совсем близко к нашей столице, бойцы отдельной бригады были брошены в бой. Они не только держали оборону на самых трудных участках, но и переходили линию фронта и брали «языков». Ведь добытые от тех сведения были бесценны.
В 1944-м Ботян возглавлял группы уже поднабравшихся боевого опыта соратников. Их сбрасывали в дальний тыл к фашистам. Советская граница позади, теперь главная цель группы в Восточной и Центральной Европе — разведка. Но сколько раз приходилось вступать в бой! И Алексей Николаевич рассказывал мне, не переставая удивляться: за всю войну ни единого ранения, чудеса!
Хорошо известно: именно группе Алексея, партизана Алеши, удалось спасти от разрушения оккупированный фашистами Краков. Город-красавец должен был быть взорван. Ботян и его ребята не дали, подняв на воздух склад немецких боеприпасов. Писатель Юлиан Семенов описал тяжелейшую эпопею в романе «Майор Вихрь», одним из прототипов которого был Ботян.
Но после войны разведчик исчез. До сих пор никто не торопится рассекречивать уже новую главу в жизни Алексея Ботяна. На годы он ушел в безвестность, работал «в особых условиях» — нелегалом.
В разговорах с Ботяном эта тема как-то незаметно им прерывалась. Да, что-то было в Румынии, еще в нескольких странах Европы. На этом фронте пока тишина. Звание Героя России было присвоено Алексею Николаевичу Ботяну в 2007 году.
Не раз видел и слышал, как уже 100-летний разведчик отстаивал не свой подвиг, совершенный в Польше в годы Великой Отечественной, а подвиг Красной армии, отдавшей 600 212 жизней своих бойцов за освобождение соседствующей с нами страны. Однажды он буквально размазал, но как же вежливо и достойно, незнайку-журналиста, пытавшегося доказать, будто совсем не советские войска освобождали Варшаву.
В последние несколько месяцев Алексею Николаевичу приходилось очень и очень трудно. Серьезно заболел. Думал я, что не выберется после тяжелейшей операции, и так обрадовался, когда увидел Ботяна за любимым занятием: он играл в шахматы. Сдаваться не собирался.
Но время забрало у нас партизана Алешу, оставив взамен добрую о нем память.