«Меня ударили всего один раз, не знаю, считать ли это насилием»; «Она сама выбрала жить с таким»; «Сор из избы выносить не надо» — подобные высказывания остаются горькой реальностью для многих женщин в России, особенно в небольших населённых пунктах. Их истории зачастую схожи. Заботливый молодой человек за закрытыми дверями становится агрессором, а близкие поддерживают его. Как, по мнению социологов ВЦИОМ, меняется общественное восприятие этой проблемы и с чем сталкиваются жертвы своих супругов — в материале «Газеты.Ru».
Каждый десятый россиянин подтверждает, что в его семье имеет место домашнее насилие — таковы результаты нового опроса ВЦИОМ (имеется в распоряжении «Газеты.Ru»).
Треть респондентов также отметили, что знают о подобных случаях среди своих знакомых. Аналитический центр описывает насилие как «ситуации, когда конфликты выходят за рамки слов и переходят к физическому воздействию».
«Женщины чаще, чем мужчины, признают, что сталкивались с такими ситуациями в своих или знакомых семьях.
Мужчины, в свою очередь, чаще отстраняются и утверждают, что им ничего не известно»,
— отмечают исследователи.
С одной стороны, статистика, кажется, положительная. Пять лет назад число тех, кто сообщал о домашнем насилии, по данным центра было больше (хотя всего на 3%). Однако трудно сказать, действительно ли таких случаев стало меньше или снизилось количество тех, кто готов открыто признать проблему.
«Люди, которые лично сталкивались с подобными ситуациями в своей семье или наблюдали их у знакомых, гораздо чаще говорят, что таких случаев в стране много. Личный опыт становится фактором чувствительности: чем ближе человек к проблеме, тем выше его готовность признавать ее масштаб. Напротив, те, кто утверждает, что им «ничего не известно», склонны считать проблему менее распространенной», — говорится в исследовании.
По данным ВЦИОМ, сегодня о домашнем насилии чаще говорят молодые россияне. В то время как старшее поколение предпочитает избегать ответов, преуменьшая масштабы проблемы и именуя происходящее «обычным бытовым конфликтом». Они могут даже транслировать такую позицию другим — до тех пор, пока это не приведет к трагедии.
«Говорила что угодно, лишь бы выжить»
«Его мама как-то мне сказала, что если мужчина поднимает руку, нужно молчать и думать, где ты виновата. Я тогда это не восприняла всерьез, переключила на то, что она сама в этом живет, поэтому так говорит. Ответила, что я не согласна, и у нас с мужем другая жизнь», — рассказала «Газете.Ru» 23-летняя Марьяна Москалева из Братска.
С будущим мужем девушка познакомилась два года назад, осенью 2023 года. Молодой человек вырос в неблагополучной семье, где имелись проблемы с алкоголем, а его мать терпела жестокое отношение отчима. Тем не менее, Москалева считала, что «никто не выбирает, где родиться», и такая семья не делает человека плохим. В феврале 2024 года, по инициативе мужчины, пара поженилась. Их история закончилась тем, что после одной из ссор молодая девушка осталась инвалидом на всю жизнь.
«Редкие сигналы», конечно же, были и раньше, просто я их не замечала. До физического насилия не доходило, но имело место моральное насилие, как я сейчас понимаю. Я практически ни с кем об этом не делилась, было стыдно, что я оказалась в такой ситуации.
Всю жизнь говорили, что не выноси сор из избы, сами решайте свои проблемы, не распускайте слухи,
— объясняет Москалева «Газете.Ru». — Пара человек знали и меня отговаривали [от этого брака], но в тот момент я отказалась от этих людей».
Главным «триггером» для ее мужа стало чувство вины. Если он попался на вранье или «накосячил» где-то, мужчина выходил из себя. Едва ему казалось, что жена в чем-то его обвиняет, он начинал нападать на нее. Устав от таких отношений, девушка неоднократно хотела подать на развод, но муж каждый раз возвращал ее, обещая изменить своё поведение. При этом он мог прятать ключи и телефон, удерживать Марьяну за руки, чтобы она не вышла из дома. Последней каплей стало то, что девушка узнала об измене. Она снова заявила, что уходит, завязалась ссора. В какой-то момент муж бросил в лицо супруге телефон, который так сильно рассек ей скулу, что позже девушке наложили несколько швов.
«В глазах побелело, я поняла, что все вокруг в крови, из меня брызжет кровь, глаза залиты кровью.
Я стала просить его вызвать скорую, извинялась, говорила что угодно, лишь бы выжить. Выйти из квартиры и попросить помощи я не могла. Мой телефон он забрал и держал высоко, я прыгала, пытаясь его отобрать. Потом ему надоело, он меня оттолкнул, взял за шею и ударил кулаком в глаз. Я потеряла сознание», — вспоминает Москалева.
Марьяна получила закрытую черепно-мозговую травму и частично ослепла. Глаз «лопнул и вытек», с помощью врачей его удалось косметически сохранить, однако девушка больше никогда не сможет им видеть.
На место прибыли скорая помощь и полиция, однако уголовное дело против мужа так и не было возбуждено. В участке к происходящему отнеслись халатно, а от различных сотрудников девушка неоднократно слышала фразы, вроде: «Вы, женщины, на родных мужей заявления пишете, а нам с бумажками потом разбираться»; «Ты что, не могла понять, что он тебя изобьет в итоге?»; «Зачем сама с ним жила, могла уйти». И это при том, что, согласно последнему опросу ВЦИОМ, пострадавшие женщины, решившие обратиться за помощью, в первую очередь ищут спасения как раз у полиции, а не у родных или социальных служб.
В случае с Москалевой, девушка пыталась пожаловаться в прокуратуру, но и это не дало результатов.
«В начале августа в почтовый ящик пришел отказ в возбуждении дела… Нет состава преступления. У меня таких писем много, каждый раз, когда я пыталась хоть что-то сделать, они так отвечали», — подчеркивает Москалева.
Ее муж вину не признал, а в полиции заявил, что жена сама упала в обморок и ударилась головой.
«Моя мама разговаривала с ним и с его матерью, мы присылали им чеки на мое лечение. Все, что мы от них слышали, это оскорбления и угрозы. И он постоянно угрожал, что уйдет на СВО», — указывает Марьяна.
Девушка рассказала свою историю в соцсетях, после чего узнала, что у ее мужа, оказывается, есть ребенок от другой женщины. А еще, что она далеко не первая жертва. Мужчина поднимал руку и на других своих бывших, но те молчали.
«У кого-то осталась трещина в ребре, у кого-то нос разбитый, сотрясения. Все молча вытирали сопли, слезы, кровь и уходили.
Просто не доходило до такого, как у меня. Я получила за всех», — с грустной иронией подытоживает Москалева.
В отношениях с абьюзером важно вовремя осознать происходящее, разъясняет для «Газеты.Ru» президент Консорциума женских НПО (оказывает юридическую помощь жертвам) Татьяна Белова, куда Москалева обратилась после произошедшего. Есть определенные симптомы, которые должны насторожить.
«Например, ваш партнер вас контролирует, пытается изолировать от близких и сократить ваш круг общения. В отношениях присутствует неравенство, вы испытываете страх, беспомощность и безысходность. Насилие происходит систематически, и между эпизодами агрессии отношения развиваются циклично: нарастание напряжения, агрессия и «медовый месяц», — перечисляет Белова.
Если женщина готова уйти от такого партнера, следует действовать осторожно. Эксперт рекомендует заранее собрать и спрятать в надежном месте (например, у родственников или друзей) необходимые документы и вещи, записать адреса и контакты ближайшего травмпункта, отдела полиции, организаций помощи. В некоторых регионах жертва может получить убежище в кризисных центрах, а по всей России работает круглосуточный телефон доверия для женщин (8-800-7000-600), где специалисты подскажут, что делать.
«Десять — пятнадцать лет назад к нам (и вообще в кризисные центры) обращались в подавляющем большинстве только женщины, которые были уже в критической ситуации: это были тяжелые побои, иногда звонили из больницы или из телефонной будки, когда приходилось экстренно бежать «в никуда». Было принято считать, что кризисный центр — это место, куда обращаться можно только в самой страшной и критической ситуации. К нам звонили тайно, часто очень стеснялись рассказать о произошедшем. Отчасти такое понимание формировалось и социальной рекламой кризисных центров, которую можно было встретить в те времена — на ней почти всегда присутствовал достаточно стереотипный образ женщины в синяках, со следами тяжелого насилия», — добавляет «Газете.Ru» руководитель СПБ РОО «ПОЛИНА. Кризисный центр для женщин» Елена Болюбах.
По ее словам, много лет такие организации работали над тем, чтобы донести до людей — просить о помощи не бывает «слишком рано». Наоборот, чем скорее женщина обратится к специалистам, тем проще ее спасти, тем более, что нет единого «волшебного» алгоритма, как правильно вести себя при столкновении с насилием. В настоящее время ситуация постепенно меняется, и жертвы чаще обращаются в кризисные центры на раннем этапе. Однако до сих пор сохраняются старые предрассудки.
«Иногда на другом конце провода наши специалисты слышат сомнения: «Извините, возможно, я звоню не по адресу — в моей ситуации физическое насилие произошло только один раз»,
«Я, наверное, не должна вас отвлекать — пока меня только преследовали в интернете, но не трогали физически» и так далее… Но мы точно видим и очень рады тому, что эта тенденция с каждым годом меняется к лучшему», — отмечает руководитель.
«Любое решение проблемы начинается с ее признания»
По опыту Беловой из Консорциума женских НПО, жертвы домашнего насилия в абсолютном большинстве случаев — женщины. За много лет работы в организацию лишь несколько раз обращались пожилые мужчины, которых избивали родственники.
«Могу отметить, что за последние несколько лет стало больше обращений от молодых женщин, которые не готовы терпеть длительное насилие и пытаются выйти из этих отношений после проявлений первых признаков агрессии или применения физической силы… Молодое поколение женщин скорее готово обратиться за помощью, публично рассказать о фактах насилия и добиться наказания для агрессора через суд», — сообщила Белова.
По ее оценке, это связано с тем, что молодое поколение лучше понимает свои границы и быстрее осознает неадекватное поведение другого человека. С этим согласен ВЦИОМ, считающий, что у поколений «разный культурный код»: современная молодежь выросла в условиях, когда говорить о подобном стало более открыто.
«Меня один раз ударил мужчина, и я сразу ушла от него. Не знаю, считать ли это прямо насилием», — поделилась с «Газетой.Ru» молодая девушка Лиза из Магнитогорска (имя изменено).
В 19 лет она около года встречалась с 30-летним партнером, который был намного выше и сильнее её. Тот вел себя вспыльчиво: мог замахнуться на собаку, «чуть что не по нему, реакция сразу что-то разбить, ударить в стену». Во время ссор мужчина кричал на девушку и морально давил, но до поры до времени руку не поднимал.
«В ту ночь мы ругались сначала по телефону, он грозился приехать. А меня одолело какое-то плохое предчувствие, что вот не надо, чтобы он приезжал. У него были ключи от моей квартиры, я замок попыталась поставить в неисходное положение, чтобы он не смог открыть дверь, но это не сработало», — вспоминает Лиза.
Мужчина зашел к ней домой, стал агрессивно разговаривать. На ее молчание внезапно «звезданул ладошкой» по лицу и попал по уху.
«Резко зазвенело в голове, дикая боль в ухе, состояние какой-то нереальности. Я легла на кровать, трясет всю, он начал вокруг меня семенить: «Прости, извини». На утро с видом побитой собаки собрался куда-то уезжать.
Я лежала весь день, голова болит, ухо не слышит, сильная слабость. Он пришел через два часа, принес цветы и шаурму»,
— рассказала девушка.
После этого она забрала у обидчика ключи от квартиры и разорвала все контакты, хотя тот еще несколько недель ждал её у дома, звонил и писал, пытаясь вернуть. В отличие от истории Москалевой, мужчина также дал денег пострадавшей на платного лора — но лишь потому, что боялся, что девушка не пожалуется полиции. О случившемся Лиза так и не рассказала родным и знакомым, поделившись только с одной подругой, которая её поддержала.
Согласно свежему опросу ВЦИОМ, число людей, осуждающих домашнее насилие, в российском обществе растет. Например, 55% опрошенных считают, что даже если супруг один раз поднял руку на партнера, это нельзя прощать. Шесть лет назад, в 2019 году, этот процент был на пять пунктов ниже.
«[Тем не менее] значительная часть респондентов говорит, что такие ситуации следует решать внутри семьи, а значит, культура молчания сохраняется… Заметен и ценностный разрыв: люди, которые считают возможным «простить» однократный случай применения силы, гораздо чаще говорят, что конфликты нужно решать в семье или обращаться к родственникам, но не выносить их наружу», — отмечает ВЦИОМ.
Правозащитные организации уже не первый год подчеркивают, что необходимо законодательно бороться с проблемой. По оценке Беловой, российское общество давно «созрело» для ужесточения наказания за подобные случаи, однако государство пока не работает с домашним насилием систематически.
«Так и не принят закон о профилактике домашнего насилия, который обсуждался много лет, он так и не был внесен в Государственную думу даже на рассмотрение… Не хватает юридических инструментов, а также региональных программ, которые могли бы обеспечить пострадавших женщин временным жильем на период судебного разбирательства или острого этапа насилия. Необходима комплексная система помощи: юридическая, социальная, психологическая. Но любое решение проблемы начинается с ее признания», — резюмирует Белова.