В Киеве снова запахло Майданом, в субботу 27 февраля продолжились митинги протеста по поводу осуждения националиста Сергея Стерненко. Около двух-трех тысяч человек собралось под Офисом президента, пошумели, а когда стало скучновато, пошли маршем с горящими файерами через весь центр Киева к зданию Генеральной прокуратуры.
Этот процесс за несколько дней структурировался, организовался, у него уже есть полиграфия, медицинские пункты и юридические структуры для помощи задержанным. Осталось только поставить палаточный городок и подвезти к Офису президента Украины Владимира Зеленского шины.
Дело националиста Стерненко рассорило фракцию правящей партии «Слуга народа» — письмо в защиту Стерненко вдруг подписали не только условные «еврооптимисты», но и тяготеющие к будущему политическому проекту спикера Верховной Рады Дмитрия Разумкова условные «центристы». Большая часть фракции партии «Голос» заявила, что пойдет на митинг «за Стерненко» и не пойдёт в коалицию — лидер партии Кира Рудик не вовремя рассказала о переговорах о союзе с правящей партией. Теперь «Голос» лихорадит — и тоже из-за Стерненко. Говорить о том, что тему «поддержки политзаключенных» оседлала партия Петра Порошенко даже лишнее.
Осудили Сергея Стерненко в Одессе во вторник, как водится, по довольно странно выстроенному обвинению — «за разбой с целью завладения тремястами гривнами» (это чуть меньше тысячи рублей). Но от такого вроде бы банального дела уже неделю колотит добрую половину Украины.
Вопрос между тем стоит очень просто — можно ли было избивать в 2014 и 2015 годах активистов пророссийских организаций? Стерненко с соратниками по запрещенному в России «Правому сектору» захватили в Одессе в 2015 году активиста партии «Родина» Сергея Щербича и били его, чтобы он отказался от мандата депутата одного из местных районных советов. Вхождение даже в низовые структуры власти людей партии «Родина» националисты считали большим скандалом.
Митинги под Офисом президента как раз по этому поводу — множество людей на площади воспринимали события шестилетней давности как гибридную войну, в которой не было правил. Если осудят Стерненко, значит можно судить и за преступления, совершенные на Донбассе, и за такие же похищения тех лет в Харькове, Днепропетровске и Запорожье.
Поэтому реакция на приговор двум националистам, которых осудили на семь лет и три месяцам заключения, со стороны радикалов была столь бурной. Во вторник 23 февраля это был просто бунт, в субботу 27 февраля протест был уже осмысленный.
Национальная полиция во вторник, похоже, знала о приговоре заранее и перекрыла подходы к Офису президента дважды, подтянув автозаки, автобусы и дополнительные силы. Протестующие прорвались через первый кордон и не смогли взять второй — в тот день горячие головы вполне могли пойти на штурм украинского президента. В драках было ранено 27 полицейских, захвачено десятки касок и бронежилетов правоохранителей, но арестованные пара десятков активистов были отпущены в тот же вечер. Администрация Владимира Зеленского до сих пор до конца не поняла, на чьей она стороне, и очень боится призрака нового Майдана.
В субботу народу пришло заметно меньше, и он уже знал, что будет делать. «Тут сейчас поскучаем и пойдем повеселимся у прокуратуры!» — со смехом говорят между собой пара людей рядом с корреспондентом «МК».
В толпе раздают листовки, развернут медпункт и пункт по быстрому производству наглядной агитации, есть представители волонтерских организаций юристов — на случай арестов. Вокруг оригинальные плакаты: «Мы не говорим «справедливый суд», мы говорим «свободу политзаключенным», «просто Ужас!».
Протесты конца февраля не зря испугали Офис Владимира Зеленского — они гораздо многочисленней обычных митингов «против капитуляции» и их пытаются оседлать и использовать сразу несколько политических сил, заинтересованных в досрочных парламентских выборах.
Меру испуга власти можно будет измерить по тому, устоит ли приговор националистам в апелляции. В независимость украинских судов в стране почему-то никто не верит.
Во что все это движение выльется в итоге, сейчас в Киеве ясно никто не понимает.
