За три десятилетия, на протяжении которых мы пытались создать в России капиталистическую систему по образцу неолиберальной модели, свойственной для США, мы пережили многое. Период катастрофического спада в 1990-е, основанного на высоких ценах на энергоносители, экстенсивного роста нулевых, кризис-2008–2010, стагнацию на протяжении последующего десятилетия и… надежды на то, что завтра будет лучше. За эти годы качество жизни половины населения не выросло, а еще у 30% выросло так незначительно, что это не ощущается. В результате больше 80% российских граждан живут почти как в СССР, только без социальных гарантий (жилья, работы, образования). Для этого большинства американский образ жизни и западные товары нечто из области рекламы.
Реальная жизнь протекает в другом пространстве. Поэтому санкции и сокращение импорта из Европы и США большинство россиян мало затронули: они не ездят за границу, каждая дорогая покупка для них вызов. Престижными западными брендами у нас пользуются только 15–20% населения, которые перешли на европейский и американский образ жизни. Это люди с самыми высокими доходами: владельцы крупного и успешного малого бизнеса, среднее и высшее звено управления в частных и госструктурах, «элитная» интеллигенция… По большому счету об уходе западных компаний могут жалеть только они. Так что перед нами стоит не выбор: Россия или Запад, а выбор: капитализм или некапитализм. И с этим надо разобраться подробнее.
Большинство населения нашей страны — наемные работники, вынужденные выживать. И сегодня все чаще они руководствуются не общенародными или коллективистскими ценностями, а рыночными и эгоистичными. Это ценности не Запада, а капитализма, которые российский капитал воспроизводит так же, как западный. Ничего не изменится в нашей жизни, если место западного займет российский фастфуд такого же качества. Изменится, если поменяются приоритеты людей. Надо не только иностранные вывески на российские менять, а уходить от капитализма. Но если уходить, то куда?
В последние месяцы в мире и в России возникла новая геополитическая ситуация, которая будет побуждать делать такие шаги, на которые руководство страны не шло в течение десятилетий. Санкции ограничивают наши возможности развивать неолиберальную открытую экономику. К сожалению, пока правительство ограничивается частичными мерами: из одной сферы ресурсы забирают — в другую вливают.
А требуются глубокие социально-экономические реформы. Необходима как минимум среднесрочная программа развития экономики. Не набор пожарных мер по импортозамещению, а программа обновления технологий, инфраструктуры, содержания труда и, главное, повышения качества жизни. Ресурсы для этого в России есть, хотя мы и потеряли из-за заморозки финансовых активов за рубежом почти треть своего годового ВВП. Тем важнее оставшиеся деньги рационально использовать, для чего следует развивать стратегическое государственное планирование. Это первое условие выхода из стагнации, грозящей обернуться кризисом.
Второе, что нужно: изменение отношений в области собственности. Причем не столько национализация (или приватизация), сколько реальное подчинение деятельности государственных предприятий интересам общества вместо интересов лоббистов-чиновников. Плюс обязательная социальная ответственность частного бизнеса, плюс участие работников в контроле и управлении на предприятиях всех форм собственности.
Последнее выделю особо: бизнес надо поставить в такие условия, когда ему будет выгодно работать не только ради прибыли, но и ради решения социальных, экологических, гуманитарных задач. У нас тогда будет меньше долларовых миллиардеров, но люди получат больше благ, больше доступного и качественного образования, медицины, жилья.
Нужны глубокие изменения в распределении доходов. Сколько можно говорить о прогрессивном подоходном налоге, о прогрессивном налоге на наследство?! И главная задача — поднять производство, чтобы выросла налогооблагаемая база.
Реализация названных мер станет синтезом достижений, которые есть в Скандинавии, Австрии, Китае, Вьетнаме. Мы, конечно, не должны копировать эти страны. Но в любом случае обществу необходимо предложить новый стратегический проект, новую экономическую, политическую, культурную перспективу. При этом нужна альтернатива не западной экономике, а рыночно-капиталистической системе и ценностям, которые с ней связаны. Поскольку наибольшее развитие эти институты и ценности получили в США и ряде других стран НАТО, можно сказать, что без альтернативы той модели капитализма, которая сложилась в этих странах, Россия не сможет продолжать самостоятельный внешнеполитический курс.
При этом, однако, остается открытым вопрос, каким в этом случае будет выбор России? Мы можем пойти вперед, критически используя опыт прогрессивных реформ и Запада, и Востока. Но возможна и иная модель: регресс, реакция, обособленный от половины мира полуфеодальный капитализм, при котором ничего нельзя сделать без позволения губернатора или другого начальника.
И главный вопрос: а что все это даст человеку? Не тем 15–20% «наверху», для которых отказ от возможности отдыха в Ницце подобен катастрофе, а тем 80% жителей страны, которые получают 20–50 тыс. рублей в месяц и вкалывают много больше, чем официальные 40 часов в неделю, ради обеспечения сносной жизни, а то и выживания. Хорошо известно, что о социальной справедливости мечтают многие. Но принято считать, что этот приоритет повлечет за собой и более жесткий общественный контроль, и обязанность отказываться от личного преуспевания ради общего дела. На первый взгляд кажется очевидным, что далеко не все согласятся так жить, особенно среди молодежи.
Но это и правда и неправда. Что считать, например, успехом, от которого требуется отказаться? Если вы уважаемый рабочий, инженер, программист, если вам платят достойные деньги, о вас снимают фильмы, это успех, которым можно гордиться. Но это другой успех, чем покупка яхты за 500 миллионов долларов. И это модель, при которой социальная справедливость (базовые гарантии жилья, образования, здравоохранения есть у каждого, а труд и талант вознаграждаются и материально, и социально: престиж, почет, уважение человека труда, творца) и экономическая эффективность идут рука об руку, а не отрицают друг друга. И это правило для большинства — и для рабочих, и для художников.
Для меньшинства, собственников капитала ситуация несколько иная. Уважения такой человек достоин только при одном условии: мало просто соблюдать законы и платить налоги, необходимо вести бизнес на принципах социальной ответственности. Ваше производство должно быть основано на высоких технологиях, вы должны соблюдать экологические нормы, обеспечивать высокую зарплату другим и при этом большую часть своих немалых доходов тратить на благотворительность, даже если придется отказаться от 300-метровой яхты в пользу 100-метровой.
Все, о чем я пишу, еще не социализм, а социально-ограниченный капитализм, где есть частная собственность, наемный труд, неравенство, но они ограничиваются и регулируются. Лично я сторонник социализма, где хороший организатор производства получает столько же, сколько большой ученый, педагог, художник, и каждый из членов общества хочет не столько больше денег, сколько больше уважения. Но пока я пишу о программе-минимум.
Что же до программы-максимум — движения к социализму, то она начинается с реформ. Важно, чтобы она этим не заканчивалась. И это уже вопрос не столько экономический, сколько политический. Одной победы на выборах для начала движения к социализму мало. Это движение может осуществляться только массами. Вообще, как справедливо сказал в свое время В.И.Ульянов (Ленин), политика начинается там, где к социальному творчеству пробуждаются миллионы. Политтехнологи и деньги не могут стать основой социалистически-ориентированного развития.
Так что главный вопрос мы должны адресовать сами себе: готовы ли мы к тому, чтобы из мещанина, мечтающего лишь о более сытой жизни, превратиться в социального творца, не только мечтающего, но действующего во имя общества, целью которого будет СССР — Справедливость, Солидарность, Свобода, Развитие?
P.S. Автор выражает благодарность В.В.Сухомлинову за помощь в работе над статьей.
