Я думал, что в шестьдесят уже мало что может удивить. После развода прошло больше шести лет, и я успел привыкнуть к тишине в квартире, к своим чашкам на полке и аккуратно сложенным рубашкам. Привык, что никто не спрашивает, где я задержался, и что все мои мысли — только мои. Но всё же внутри оставалась пустота. Вечером садишься ужинать, и тарелка напротив так и остаётся пустой. В такие минуты ловил себя на мысли, что может и зря я выбрал одиночество.
И вот весной я встретил женщину. Её звали Жанна, ей тогда было 49 лет. Мы сидели рядом в поликлинике, заговорили — сначала про детей, потом про дачу. Она смеялась моим шуткам, и мне было легко. Через месяц она стала частой гостьей в моей квартире, ещё через месяц я предложил пожить вместе. Я думал, что впереди нас ждёт простое семейное счастье: утренний чай за одним столом, разговоры перед сном, её шаги по кухне, когда я ещё в постели. Мне этого не хватало долгие годы. Но вместе мы продержались всего полгода.
Сегодня я могу назвать пять её привычек, которые показались мелочами вначале, а в итоге стали стеной между нами. Может, кто-то улыбнётся, читая это, но именно такие мелкие детали и решают судьбу отношений в возрасте (мне тогда было 55 лет), когда у каждого уже сложился свой мир.
1. Чужие вещи на моём столе
Все начиналось с мелочей. Мой письменный стол — единственное место, где всё должно лежать так, как мне удобно. Авторучка, очки, настольные часы, даже стопка квитанций — всё на своих местах. Через неделю после её переезда я заметил, что ручка пропала, очки лежат в другой комнате, а на квитанции поставлена ваза с цветами.
— Ну красиво же, — сказала она.
— Красиво, но неудобно, — ответил я.
Она смеялась, махала рукой, а мне приходилось каждый раз искать привычные вещи. Казалось бы, мелочь, но когда тебя выбивают из привычного порядка каждый день — это копится.
2. Включённый телевизор с утра до вечера
Я привык к утренней тишине: чашка кофе, газета или книжка. А у неё телевизор включался сразу после пробуждения. Новости, шоу, сериалы — без остановки. Я пробовал попросить:
— Может, хотя бы во время завтрака выключим?
— Я привыкла, что он всегда работает, — отвечала она.
И телевизор снова гремел. Сначала я надевал наушники, потом начал выходить на улицу, лишь бы не слушать. Но дом перестал быть домом, я будто жил на вокзале.
3. Порядок до скрипа
Я привык к своей кухне: старый чайник, облупившаяся кастрюля, кружка с трещиной. Всё своё, пусть и старое. Она же сразу взялась «наводить уют».
Скатерть — «надо выбросить, она в пятнах». Кружка — «позор, так нельзя». На полках переставила всё по-своему. Я открывал шкаф — и не мог найти ни ложки.
— Я же тебе лучше делаю, — оправдывалась она.
— Лучше кому? Тебе или мне?
Она любила, чтобы блестело и сияло. Я же ценил вещи за то, что они прожили рядом со мной годы. В её глазах это было запущенность, в моих — следы прожитой жизни.
Со временем я понял: она видит во мне не мужчину, а объект для переделки. Как скатерть или кружку.
4. Непрошеные советы во всём
Я прожил жизнь, сам умею готовить суп, стирать и оплачивать счета. Но она считала нужным поправлять каждую мелочь.
— Ты картошку не так чистишь.
— Не клади полотенце туда.
— Это уже надо выбросить.
Я однажды сказал ей:
— Жанна, я ведь не мальчишка. Мне тяжело, когда меня учат в моём же доме.
Она обижалась:
— Я же, как лучше хочу.
А у меня в груди накапливалось ощущение, что меня лишают собственного пространства.
5. Упрёки вместо разговора
Самое тяжёлое началось позже. Она не говорила прямо о том, что её тревожит, а упрекала:
— Ты всё время читаешь, а со мной не общаешься.
— Тебе ближе твоя газета, чем я. Где ты их вообще берешь? Они уже не продаются.
Я пытался объяснить:
— Я рядом, просто мне нужно и своё время.
Но её слова звучали как укор. И постепенно я ловил себя на мысли, что проще промолчать, чем оправдываться.
6. Разговоры без конца
Я человек молчаливый. Могу сидеть с газетой, думать о своём. Для меня близость — это когда рядом человек и даже молчание с ним тёплое. А она иначе.
Ей всё время нужно было говорить. Вечером, утром, за обедом.
— Почему молчишь? — спрашивала.
— А что сказать?
— Ну расскажи хоть что-нибудь.
Я начинал выдавливать слова из себя, но это было как насилие. Я видел, что она ждёт истории, эмоций, обсуждений соседей. А у меня внутри пусто. Мне хотелось просто посидеть.
Через полгода я почувствовал, что устаю не от самой женщины, а от этой бесконечной необходимости быть говорливым. И тогда понял: мы разные.
Мы разошлись тихо, без скандала. Она собрала вещи и уехала, я помог донести сумку до остановки. Мы даже не поссорились — просто оба поняли, что наш союз исчерпал себя.
С тех пор я думаю: в зрелом возрасте отношения рушатся не из-за больших трагедий, а из-за мелочей, которые повторяются каждый день. Один умный человек сказал: «Чужие привычки, как камни в ботинке. Сначала терпишь, а потом всё равно остановишься, чтобы вытряхнуть».
Я не жалею, что попробовал. Эти полгода показали мне простую истину: одиночество не самое страшное, страшнее — жить рядом с человеком и чувствовать себя чужим.
Но моё одиночество длилось недолго, и вскоре я снова попытался обрести счастье с другой женщиной. Ваш лайк — лучшая награда. Если захотите поддержать — для меня это будет знаком, что стараюсь не зря https://dzen.ru/bolhoz?donate=true.