«Мир новостей» обратился к президенту Российской диабетической ассоциации, врачу-психоэндокринологу Михаилу Богомолову с просьбой обсудить наиболее болезненные вопросы нашего общества — о геройстве и предательстве, о «хатаскрайничестве» и демографическом кризисе, о типичном современном мужчине, который все больше начинает напоминать женщину. Наш гость имеет особый взгляд на эти темы: его специальность обязывает. Он исследует человека на пересечении психологии, психиатрии и эндокринологии.
ПОЧЕМУ СОВРЕМЕННЫЕ МУЖЧИНЫ УБЕГАЮТ ЗА СПИНЫ ОТЦОВ
— Я бы начал с момента, когда в сентябре 2022 года была объявлена частичная мобилизация. Призвано было около 300 тысяч человек, и многие из них стали героями, достойно служа или продолжают служить Родине.
Мы видели ли, чтобы у военкоматов выстраивались очереди добровольцев, как это происходило летом 1941 года? С другой стороны, нельзя не заметить сотни тысяч релокантов, которые всеми возможными и невозможными способами покидают страну, направляясь в СНГ и далее. Многие из них ушли во внутренние бегства, пытаясь стать невидимыми для военкоматов. Они не были явными предателями и порой высказывались даже за СВО, но не могли представить себя в армии, участвующей в боевых действиях. Давайте зададим вопрос: почему современные мужчины так массово отказываются от военной службы — от выполнения своей основной и тяжелой работы, которую их предшественники выполняли на протяжении веков? Почему это случилось именно сейчас?
Некоторые возразят мне, что в России каждый месяц набирают около 30 тысяч добровольцев. Это правда, и это очень хорошо. Но известно, что подавляющее большинство контрактников — мужчины 45-50 лет. Огромное им спасибо, но это предыдущие поколения, все «рожденные в СССР», которые получили советское воспитание и закалку в раннем детстве. То, что происходит с детьми в их детстве, остается с ними на всю жизнь.
Посмотрим на ситуацию с другой стороны. В своей практике я часто встречаюсь с пациентами 25-30 лет или чуть старше. По сути, это дети нынешних контрактников. Однако многие из них, в отличие от родителей, уже имевших в таком возрасте детей, не женаты и не стремятся завести семью в ближайшие годы. Молодые люди в возрасте 20-27 лет планируют провести еще 15 лет, путешествуя и наслаждаясь свободой, «не надевая на себя кандалы» (так они выражаются о детях). Некоторые мужчины даже планируют провести вазэктомию — перевязку семенных канатиков. После такой операции иметь детей невозможно, и традиционно ее делали бедные многодетные мужчины.
Таким образом, их отцы воюют, а они… Конечно, я говорю это в переносном смысле, не у всех отцы контрактники на СВО. Но многие из них живут под защитой родителей — вместе с ними и за их счет. Взрослые дети еще не сформировались как мужчины и ориентированы только на получение удовольствий.
ИНСТИТУТ СЕМЬИ У НАС ПРИПРЯЧЕН
— На этом фоне мы постоянно слышим о проблемах с демографией. Государство реализует различные программы по увеличению рождаемости, а ситуация остается прежней. Более того, она только ухудшается с каждым годом. Мне возразят, что мои наблюдения — это не статистика. Не буду спорить, но описанные мной явления массовые и обычные в нашем обществе. С этим трудно спорить.
Как это объяснить? Мне кажется, что подсказки к этому есть в нашей истории, традиционных религиях и географии. Давайте сравним два близких региона с одинаковым числом населения — мою родную Белгородскую область и Чеченскую Республику.
В 2023 году в Чечне родилось 30418 человек, а в Белгородской области — в три раза меньше — 10024. Еще интересные цифры: в Чечне количество новорожденных в 4 раза превышает количество умерших. А в Белгородской области больше умерших — в 2 раза.
Вот статистика браков и разводов. В целом по России в 2022 году на тысячу человек населения было зарегистрировано 7,3 брака и 4,7 развода. То есть распадаются 64% браков. В Белгородской области в 2023 году распалось немного больше — 67%. В том же году в Чечне зарегистрировано лишь 13% разводов, что в 5 раз меньше.
Цифры говорят сами за себя. К ним можно добавить просто позорные данные. Сразу после Великой Отечественной войны в 1945 году в Советском Союзе было зарегистрировано 678 тысяч детей-сирот. Сегодня их 850 тысяч. Из этого числа 760 тысяч — так называемые социальные сироты, то есть дети, брошенные родителями. В государственных учреждениях находятся 260 тысяч сирот и детей, оставшихся без попечения. Такое количество сирот — это позор и трагедия для страны. Общество, которое бросает своих детей, больно страдает. К слову, в Чечне нет ни одного детского дома или дома престарелых.
Как врачу-психоэндокринологу, мне ясно, что нынешний демографический кризис не является изолированным явлением — это проявление идеологического кризиса. Я убежден, что в европейской части страны институт семьи фактически прекратил свое существование. В нашем сознании прочно укоренилась формула: семья — это мать с ребенком. И это не случайно: по статистике, в 2024 году 11 миллионов детей воспитываются в неполных семьях. Такие семьи уже воспринимаются как норма.
Почему же в формуле семьи отсутствует мужчина? И почему многие мужчины не намерены создавать семью и становиться отцами?
НАСКОЛЬКО ОПАСЕН ФЕМИНИЗМ
— Давайте обратим внимание на их воспитание и взросление. С самого раннего возраста мальчики оказываются в женской среде. В детских садах 100% воспитателей — женщины. В школах — почти 100%. Мужчины-учителя встречаются крайне редко, обычно это трудовики и физкультурники. Если очень повезет, ребята могут столкнуться с мужчиной, который преподает какие-то другие предметы. Но это большая редкость.
Да, сейчас в школах введен предмет «Семьеведение». Но кто его ведет? К сожалению, в большинстве случаев это разведенные женщины.
Добавьте к этому огромное количество семей без отца, где мальчика воспитывают только мама и/или бабушка. Или семьи, где присутствует подавленный или безвольный отец. Их тоже немало.
По сути, у нас сформировалось общество победившего феминизма. На Западе радикальные феминистки долго боролись за это, а у нас оно возникло само собой — тихо, незаметно, как бы исподволь, не обозначая себя. У нас, конечно, тоже имеются такие радикалы. Например, лесбийское Феминистское антивоенное сопротивление (ФАС). Оно стало призывать к бойкоту СВО сразу после его начала. После этого Верховный суд РФ признал международное ЛГБТ движение экстремистским. Это решение теперь является законом.
Как психоэндокринологу, мне понятно, что из-за такого воспитания у нас с раннего детства происходит феминизация мужчин. Исторически в их воспитании и становлении значительную роль всегда играли мужчины. А сегодня эта сфера полностью контролируется женщинами. Если следовать такой педагогической логике до конца, то женщинам следовало бы взять в руки оружие и участвовать в боевых действиях наравне с мужчинами, как это происходит в Израиле.
Интересно в этом контексте недавнее обращение в Госдуму детского омбудсмена Татарстана Ирины Волынец с просьбой о запрете движения фембой. В этой субкультуре мужчины подражают женственным образам и поведению. Они не геи и не трансгендеры, а ярко выраженные феминизированные мальчики — результат такого воспитания, о котором я только что говорил. И такой выбор — это психосоциальная адаптация. В женской среде они начинают осознавать: став мужчинами, они всегда будут должны — должны быть лидерами, отцами, защитниками, должны нести ответственность на себя, зарабатывать деньги (это мужские роли). Чтобы избежать этого, они выбирают женственное поведение. И демонстрируют это более явно, чем многие их сверстники, маскирующиеся под мужским имиджем при немужском поведении.
От таких мужчин не следует ожидать, что они станут воинами, защитниками или просто отцами. Они будут постоянно пытаться уклониться от этого. К сожалению, отсутствие идеологии способствует клонированию таких персонажей, направляя в их ряды и обычных ребят, которые в традиционном обществе стали бы стопроцентными мужчинами, с которыми можно пойти и в разведку, и в бой, и создать семью.
Без новой идеологии и изменений в обществе, восстанавливающих мужчин в их правах, эту проблему не решить.