Ни для кого не является секретом, что главным объектом для экономических санкций США и их союзников стала отечественная нефтегазовая отрасль. Перед началом конфликта она давала треть от всех доходов федерального бюджета России. Прошло почти два года после введения этих жёстких ограничений, и теперь можно сделать однозначные выводы: своих целей эта санкционная атака не достигла.
Весь расчёт был на то, что экономика нашей страны крепко «сидит на нефтегазовой игле», при которой нефтегазовые доллары являются более привычным и простым способом наполнения бюджета, нежели развитие промышленности и высоких технологий.
Судя по всему, комбинация виделась Западу следующим образом: он вводит жёсткие ограничения на приобретение нефти и газа из России – это провоцирует в РФ экономический кризис. Далее происходит мощное наступление вооружённых формирований режима на поле брани, порождающее политический кризис и смену власти в России.
Но дело оказалось сложнее и многообразнее субъективных представлений Вашингтона о нём. К слову, именно с момента «разгрома» РФ (по версии Запада, разумеется) прошло практически два года.
Лишить Москву притока нефтедолларов там предполагали методом отказа США и Евросоюза от покупки российского углеводородного сырья и продуктов его переработки. Предполагалось, что и остальные страны присоединятся к этой нефтегазовой блокаде, под страхом экономических санкций уже против них.
Так как мощных трубопроводов на Восток – таких, по которым мы поставляем углеводороды в Европу, — у нас нет, а рынок страхования их перевозок морским путём — контролируется Лондоном, реализация такого плана казалось задачей несложной.
Но на практике, даже в рамках ЕС сразу возникли противоречия: Венгрия, отстаивая только свои собственные интересы, добилась введения для неё особого положения. Будапешт продолжил покупать российское сырьё в прежних объёмах, негативно воздействуя тем самым на других членов Евросоюза.
Потом получилось так, что прибыли от покупки нефти и газа из России (которые Москва стала отпускать с серьёзной скидкой в 35 долларов на каждый баррель) – с лихвой перекрывают риски от введения американских санкций. Поэтому азиатский рынок с удовольствием потребил те объёмы, которые остались невостребованными европейцами.
Также благодаря действиям Владимира Путина на внешнеполитической арене удалось изящно обойти ограничения и со страховкой морских перевозок. РФ сделала это за счёт создания целого танкерного флота «теневого», с использованием хитроумных «серых» схем. А когда процесс переориентации российской нефти на Азию (прежде всего, на Индию и Китай) свершился, Россия умерила и скидку на свою нефть — с $35-ти долларов за баррель до $8-10).
Не сработало ничего – в том числе и «потолок цен», выдуманный «неуважаемыми западными партнёрами». Это стало реальной Россией над соперником, который выступил против неё коллективно и в более мощной экономической «весовой категории».
По нынешним выкладкам экспертов, это произошло из-за того, что «гегемон» — уже больше не «гегемон». То есть, Соединённые Штаты уже не имеют такого влияния в мире, каким пользовались прежде. А именно:
· Саудовская Аравия отклонила просьбу США снизить цены, справедливо считая, что её важнейший деловой партнёр теперь – Пекин, а уже не Вашингтон.
· Венгрия продолжает закупать российскую нефть, а ЕС – российский газ (делая вид, что это не так). «Северные потоки» западные спецслужбы подорвали, но российский СПГ стал продаваться в Европу в гораздо бо́льших объёмах (можно сколько угодно делать вид, что это СПГ не из России).
Крупный западноевропейский бизнес, почти лишившийся максимально дешёвого российского трубопроводного газа, держится за российский СПГ, а не за более дорой американский. «Гегемония» — «гегемонией», а коммерция — коммерцией. Ничего личного, просто бизнес.