Нина Шацкая побывала в путешествии на Чукотке. Специально для «МК» певица вела дорожный дневник — путевые заметки Нины и сделанные ею профессиональные фото наверняка соблазнят многих отправиться по такому же маршруту.
Побывав в прошлом году на Командорских островах и проведя там неделю на острове Беринга, я так много узнала о возглавляемой командором экспедиции, снаряжённой Петром I с целью нахождения пролива между Евразией и Америкой, что загорелась идеей во что бы то ни стало добраться до найденного командором, но не замеченного из-за низкого тумана пролива.
Мечты притягивают обстоятельства, и ровно через год я стояла над сияющим в солнечных лучах названным в честь Беринга проливом на Мысе Дежнёва — крайней точке Евразии, перед распахнутыми вратами из Берингова моря в Северный Ледовитый океан.
И вот тут-то я с удивлением узнала, что первооткрывателем пролива, прошедшим морским путём из Колымы до Анадыря за сто лет до Беринга, был Семен Дежнев.
Посланный в 1648 году купеческим приказчиком Федотом Поповым за сбором податей, разведкой новых земель и расширением рынка торговли, Дежнев с сотней сибирских казаков, вышел из Колымы на семи деревянных кочах — небольших судах, способных ходить и на вёслах, и под парусом.
В большинстве своём неграмотные, казаки, не интересуясь географией, не составили тогда подробных карт, и морской путь до Анадыря довольно быстро забыли, продолжая пользоваться сухопутным маршрутом..
Лишь спустя столетие, с началом картографирования территорий России, пролив нанесли на карту, а имя Семена Дежнёва мыс получил и того позже — через четверть века, после открытия…
Что каждый уголок планеты окрашен в присущую только ему цветовую гамму, я поняла давным давно, и, прилетая в новую для меня точку земного шара, я с волнением жду первого снятого кадра, чтобы в мониторе камеры увидеть, какой же палитрой будет окрашен мир на фотографиях грядущего путешествия.
Сойдя с трапа самолёта в посёлке Угольные копи, на противоположном от Анадыря берегу Анадырского залива, я обнаружила, что воздух в фотографиях насыщен влагой — почти так же, как в тундре Исландии, и снимки получаются мягкими, будто снятыми с фильтром.
Капризное чукотское лето поломало в нынешнем году планы большинства любителей северных путешествий — затяжные дожди, низкая облачность и даже заморозки привели к тому, что авиарейсы отменялись, вездеходы застревали, а моржи, отрешенно дрейфуя на льдинах, категорически отказывались выходить на лежбища.
Зависшие в Анадыре туристы слезно жаловались, что бесполезно потратили отпуска в ожидании погоды.
Мы стартовали позже, когда Чукотка уже расщедрилась на солнце, но все равно программу пришлось менять на ходу, и вместо детально продуманного маршрута организовывать однодневные вылазки по окрестностям чукотской столицы, довольствуясь локальными достопримечательностями — любопытными нерпичьими мордами в волнах залива, солёным воздухом, съемкой рыбалки, рыбаков, их семей и рассказами музейных гидов…
Утром следующего по прибытию дня, борясь с девятичасовой разницей во времени, я в сопровождении местного гида решила прогуляться по тундре, и через пару часов вышла на обрывистый, скалистый берег мыса Дионисия, где впервые с высоты птичьего полета увидела белух — царственных, неспешных, белоснежных китов!
За тем, как грациозно перемещаются под водой их светлые силуэты, как взвиваются из воды тела, как мощным хлопком хвоста они глушат рыбу, как нерпы носятся с ними наперегонки, можно наблюдать часами…
Продолжение следует.
