За последние четыре года российская ИТ-отрасль претерпела изменения, сопоставимые с промышленной революцией. К таким выводам пришли эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). Массовый переход на цифровые решения был инициирован сначала пандемией, а затем в 2022 году — геополитическим кризисом и уходом иностранных поставщиков.
В 2024 году процесс замедлился, но это не связано с изменением курса, а является следствием перехода к более сложной стадии. Очевидно, что запуск цифрового рубля также является частью происходящего. К чему же готовятся россияне в дальнейшем, «МК» выяснил у председателя комиссии по безопасности финансовых рынков Совета Торгово-промышленной палаты (ТПП) РФ Тимура Аитова.
— «Цифровой регион», «цифровой управленец», «цифровая трансформация» и, наконец, «цифровой рубль»: зачем же вводят новые цифровые термины для инноваций?
— К любым нововведениям нужно подходить с осторожностью и вниманием, особенно если они внедряются на уровне государства. Идея инноваций изначально всегда положительная:, например, цифровой рубль задуман для повышения прозрачности и облегчения расчетов. Но какие последствия его внедрения? На этот счет уже существуют различные мнения. Я выскажу своё мнение осторожно и напомню, что всю эту тему цифровых валют «вбросил» в повестку вовсе не российский ЦБ, а Банк международных расчетов (BIS, Bank for International Settlements) из швейцарского Базеля. Не окажемся ли мы в этом проекте под излишним контролем так называемого deep state — «глубинного государства» — особенно в текущих условиях? Какова истинная цель этих «цифровых валют центральных банков», в международной практике именуемых central bank digital currency (CBDC)? На этот счет уже существует множество конспирологических теорий: создание нового «цифрового концлагеря», организация тотального наблюдения… Кстати, президент США Дональд Трамп не случайно запретил цифровой доллар в Америке, явно опасаясь его чрезмерной прозрачности. Американский центробанк – ФРС — с его помощью мог бы видеть всё: финансирование политической деятельности, крупные слияния и поглощения на рынке, даже случаи подкупа отдельных региональных элит. Поэтому слишком прозрачный доллар оказался там не востребован.
— Однако в России эксперты различного уровня утверждают, что выгода от цифровых валют будет значительной. Например, ЦБ постоянно обсуждает смарт-контракты — это приложения, которые позволяют автоматически осуществлять расчеты при наступлении сроков контракта. Это действительно удобно, особенно в министерствах, да и случаев злоупотреблений меньше.
— Для целей этих смарт-контрактов подойдут гораздо более простые «монетки» — стейблкоины — так называют токенизированный вариант обычного безналичного рубля. Стейблкоин «привязан» к реальному активу более-менее надежно: этот стейблкоин также пригоден как для смарт-контрактов, так и для ускорения и удешевления расчетов, как и «настоящий» цифровой рубль от ЦБ. Кроме того, запуск стейблкоина обойдется коммерческим банкам значительно дешевле, а значит, и нам с вами, поскольку кредитно-финансовые учреждения свои расходы, как и любой другой бизнес, всегда перекладывают на потребителей.
— А, кстати, сколько банк в среднем должен потратить, чтобы освоиться с цифровым рублём от ЦБ? О каких суммах идет речь?
— Официальных данных нет, но в банковской среде упоминаются суммы в пределах 80-120 млн рублей. Это минимальное значение для того, чтобы малому или среднему банку «освоить» расчеты с цифровым рублем от ЦБ. При этом выполнение дополнительных требований регулятора по обеспечению операционной устойчивости и надежности автоматически удваивает инвестиции банка. Такая рублевая «доза» может оказаться смертельной для многих малых банков. Кстати, это также повод для другой конспирологической гипотезы: дескать, цифровой рубль — это «убийца» малых банков и он расчищает пространство для крупных игроков.
— Об этом также говорили, когда банки заставляли открывать пункты для сдачи биометрии своих клиентов…
— Да. Хотя, конечно, сумма для открытия пункта в десятки раз меньше — и не столь «смертельная». На самом деле, это объяснение натянутое — ни у крупных, ни у малых банков нет особой необходимости принимать биометрию, так же как и крупные банки не заинтересованы в «смерти» малых банков — у них разные ниши на рынке.
— Получается, что без цифрового рубля вполне можно обойтись, и в целом он никому не нужен — ни банкам, ни гражданам?
— Есть одна возможность у цифрового рубля, которая крайне необходима сегодня и которую ничем нельзя заменить. Это так называемый «оффлайн режим», при котором можно обмениваться и расплачиваться цифровым рублём без внешних мобильных коммуникаций. Для обмена используются только каналы Bluetooth и NFC. Например, на даче далеко за городом нет интернета, а магазин типа «сельпо» функционирует. Как расплатиться, если наличных нет? Вот здесь как раз и нужен цифровой рубль. Конечно, мы знаем, что существуют и гораздо более прозаические ситуации: когда мобильный интернет отключают, а оплату нужно произвести. Например, массовые случаи таких отключений происходили на майских праздниках в Москве, когда все платежные сервисы были недоступны: и банкоматы, и СБП. Но в некоторых регионах РФ мобильной связи 4G нет до сих пор. Если у цифрового рубля будет оффлайн-режим, все возражения о том, что «он никому не нужен», сразу автоматически отпадут. Но здесь опять есть подводные камни: оффлайн-режим, по планам ЦБ РФ, появится не раньше 2027 года и в актуальной повестке дня его нет.
— Значит, цифровой рубль стране нужен, но только при наличии оффлайн-режима, так?
— Есть еще и другая, более тонкая причина его появления — она связана с тем, что выход на мировую сцену цифровых валют от BIS следует рассматривать как предтечу смены модели денежной системы любой страны. Сегодня эти денежные системы, как правило, двухуровневые, как в России — в них розничные валюты (в РФ — это рубли) эмитируют центральные банки страны так же, как и все коммерческие банки. Внедрение цифрового рубля резко ограничит возможности коммерческих банков в этой области, и именно этого они как раз и боятся.