Не так давно завершился новый судебный процесс над маньяком-людоедом Александром Спесивцевым. Садист, прозванный в народе Новокузнецким монстром, был задержан осенью 1996 года, а в его квартире обнаружили останки двух девочек-подростков и женскую голову. В логове маньяка также находилась чудом выжившая в мясорубке 15-летняя Ольга Гальцева. К сожалению, спустя три дня школьница умерла, но перед смертью успела дать обличающие её мучителя показания. Убийце грозило пожизненное заключение, но Спесивцеву удалось избежать колонии — он был признан невменяемым и отправлен в спецбольницу. Весной 2024 года Спесивцева осудили за убийство ещё 15 человек, но в его участи перемен не произошло — садист продолжает лечиться в психушке. Историю одного из самых опасных и безжалостных маньяков в истории России решил вспомнить «МК».
Маменькин сыночек
Патологическая любовь к долгожданному сыну Саше у жительницы Новокузнецка Людмилы Спесивцевой не знала границ. Рожала женщина дома: появившейся на свет в первый день весны 1971 года Александр рос проблемным в плане здоровья ребёнком — испытывал головные боли, мучился носовыми кровотечениями и до семи лет страдал энурезом. Поэтому с мальства будущий маньяк был окружён тотальной заботой: даже спали одни в одной кровати до момента, пока Александру не исполнилось 12 лет. Родитель Спесивцева Николай трепета к сыну не испытывал – его интересовало только спиртное.
«Отец злоупотреблял алкоголем, пьяный устраивал дома дебош, гонял жену и детей, рано оставил семью» (из заключения медицинской экспертизы Кемеровской облпсихбольницы, 1988 год).
Контакта с окружающими у Александра не складывалось: ровесники его обижали и отбирали деньги. Единственным другом мальчика оставалась мать: после развода Спесивцева устроилась в местный суд помощником адвоката, и у них с сыном появилось новое увлечение — вечерами они погружались в подробности уголовных дел и рассматривали принесённые Людмилой фотографии изувеченных человеческих тел. Как зачастую и бывает с залюбленными и попавшими под гиперопеку детьми, из Спесивцева со временем получился эгоцентричный и неуправляемый подросток. Излюбленным занятием школьника был вандализм: он жёг кнопки в лифте, исписывал стены подъезда фашистскими лозунгами и непристойными выражениями, ломал почтовые ящики и засовывал соседям в дверные замки спички. Жильцы дома быстро вычисляли личность хулигана и обратились к Людмиле с требованием обуздать отпрыска. Но та вину сына категорически отрицала, а в тех, кто пытался доказать обратное, с остервенением плевалась.
Слепое покровительство матери убедило Спесивцева в его безнаказанности, и он поспешил перейти на новый уровень беспредела — стал воровать. Крал Александр всё, что попадалось ему на глаза: в основном велосипеды и соседскую корреспонденцию, а в 1988 году и вовсе влез в один из школьных кабинетов и умыкнул оттуда радиодетали. Воришку вычислили и возбудили в отношении него уголовное дело. Однако на первом же судебном слушании Спесивцев повёл себя крайне неадекватно — начал биться головой о стену. В ходе экспертизы у Александра выявили психические отклонения и на пару месяцев отправили в психушку.
«… Комиссия пришла к выводу, что Спесивцев А. Н. страдает хроническим душевным заболеванием в форме шизофрении» (из заключения медицинской экспертизы Кемеровской облпсихбольницы, 1988 год).
Спустя несколько лет 21-летний Александр совершил попытку обзавестись собственной семьёй и стал встречаться с 17-летней землячкой Евгенией. Поначалу Женя души не чаяла в своём возлюбленном и даже представила его своей семье в качестве жениха. Однако вскоре специфический диагноз Спесивцева дал о себе знать — под надуманным предлогом он чуть было не искалечил невесту, та загремела в больницу с сотрясением мозга. Спустя пару дней горе-ухажер попытался добить Женю прямо в больничной палате, но был остановлен подоспевшим медперсоналом. Испуганная Евгения решила прекратить всё отношения с агрессором, но недооценила коварства бывшего жениха.
Любовь до гроба
Когда девушка выписалась из больницы, Спесивцев под благовидным предлогом заманил её к себе в квартиру. Его мать и сестра переехали в другое жилище якобы для того, чтобы не мешать молодым. В намерение дочери съехаться с женихом поверили и родители Жени и поэтому забили тревогу лишь через месяц после её исчезновения. А девушка угодила в ад: удерживая её в своей комнате, Спесивцев включал громкую музыку и начинал избивать несчастную. В процессе издевательств маньяк прижигал тело жертвы зажигалкой и наносил удары ножом. Одна из незаживших ран привела к сепсису, от которого Евгения в итоге и умерла. Когда дверь квартиры Спесивцевых взломали разыскивающие пропавшую девушку оперативники, они увидели, что тело распростерто на кровати, а рядом с ней лежит Александр. На допросах он утверждал, что и пальцем не трогал невесту, а, наоборот, как мог, выхаживал заболевшую Женю. Вторила сыну и Людмила — мол, во время визита она видела, как Саша пытался накормить девушку с ложки. В память о убитой им Евгении Спесивцев наколол на руке букву «Е».
Психиатрическая экспертиза подтвердила диагноз «шизофрения», и Спесивцев отправился «поправлять здоровье» в спецлечебницу Орловской области. Спустя три года его выписали, а в 1995 году признали вменяемым, в связи с чем Спесивцеву предстояло наконец понести ответственность за убийство. Но сотрудники прокуратуры, так и не дождавшись подследственного на допрос, вместо того, чтобы объявить садиста в розыск, спустили дело на тормозах. Эта халатность в итоге привела к непоправимым последствиям.
«После «излечения» он принялся убивать вновь с особой жестокостью» (бывший следователь Екатерина Герлах).
Вернувшись в родной город, Спесивцев начал стремительно скатываться на дно: он частенько ошивался на вокзале, где распивал в компании бомжей спиртные напитки. В феврале 1996 года Александр познакомился с 20-летней нянечкой из детского сада Еленой, которая неосмотрительно согласилась заглянуть к новому приятелю в гости. В процессе общения Спесивцев пожаловался Елене на проблемы со здоровьем.
«… Проблемы с половым органом. Ещё в первый раз, когда он находился в СИЗО, ему какой-то вазелин туда закачали. Потом начались опухоли, воспаления» (сестра маньяка Надежда Спесивцева).
По словам маньяка, Елена не только не посочувствовала ему, но и усмехнулась, что вывело Спесивцева из себя. Девушку ожидали несколько часов мучений, после чего Спесивцев убил её и, расчленив труп, приказал матери избавиться от останков. Фрагменты тела Людмила сложила в вёдра, вынесла на пустырь и закопала.
Как зверь, вкусивший человеческой крови, Спесивцев уже не мог, да и не хотел останавливаться. С пугающей периодичностью он принялся убивать и расчленять людей — в основном детей и подростков, которых различными увещеваниями заманивал себе в жилище. Выйти оттуда живым шансов у бедолаг практически не было.
Повезло лишь 12-летнего ученику одной из новокузнецких школ, оказавшемуся в плену в том же 1996 году. Маньяк морил ребёнка голодом, не давал воды и заставлял смотреть, как расчленяет трупы своих жертв. Та же участь должна была постигнуть и этого юного пленника, но мальчик смог улучить момент и сбежать. Он стал первым и единственным человеком, кто сумел выжить после ада в квартире Спесивцевых. Заяви он тогда в милицию, и других жертв удалось бы избежать. Но история не знает сослагательного наклонения: перепуганный подросток так и не решился тогда рассказать обо всех ужасах, что ему довелось пережить. Впрочем, халатной невнимательностью отличились и сами новокузнецкие правоохранители: сигнал соседки Спесивцевых, жаловавшейся на трупный запах из квартиры странной семейки, был оставлен без внимания.
В логове упыря
Последними жертвами садиста стали в августе 1996 года трое юных пациентов местной больницы: 13-летние Анастасия и Евгения, а также 15-летняя Ольга. В один из дней подружившиеся в стенах лечебницы школьницы отправились в город купить воды и около магазина встретили Людмилу Спесивцеву.
«Когда мы втроём проходили мимо магазина, расположенного у автостоянки, где много киосков, к нам подошла бабушка. На вид она была очень старая, седая, маленькая и худенькая… Она обратилась к нам за помощью, сказала, что закрыла дверь в свою квартиру и не может открыть, попросила, чтобы мы ей помогли. Мы согласились» (из показаний Ольги).
А на пороге квартиры приятельниц встретил Спесивцев вместе со своей собакой — огромным ньюфаундлендом. Испуганные школьницы беспрекословно подчинились приказу представившегося им Андреем маньяка войти внутрь и оказались в западне: осознание этого ввергло Женю в истерику. Спесивцев решил успокоить девушку, вколов ей успокоительное, и, пока маньяк наполнял шприц препаратом, к нему сзади подкралась Настя, которая попыталась оглушить садиста стеклянной бутылкой. Но удар пришёлся не в голову, а в плечо, и разъяренный Спесивцев набросился на девушку с ножом.
«Я нанес несколько ударов… В область сердца, ниже чуть-чуть — где-то около желудка, в горло. Она продолжала жить, а я на веревке удавил ее» (из показаний маньяка Александра Спесивцева).
Разделывать тело подруги пришлось Насте и Жене: процесс проходил под чутким руководством опытного потрошителя, который затем скормил позвоночник и ребра своему ньюфаундленду, а из мяса сварил суп и заставил девочек его есть. К слову, с большей долей вероятности, семейство Спесивцевых и само не брезговало отведать человечины, однако всё трое факт людоедства категорически отрицали. Следующей жертвой осенью 1996 года стала Женя, к которой Спесивцев на её беду воспылал нездоровыми чувствами. Свою любовь маньяк выражал в том, что насиловал школьницу и часто бил ее головой о пол, зашивая затем раны наживую обычными ниткой и иголкой. Одна из вспышек ярости у садиста оказалась для школьницы роковой — от нанесенных ей ударов Женя впала в кому. Реанимировать приятельницу пыталась Оля.
«Женя лежала на полу и не дышала, но сердце слабо билось. Около часа я ей делала искусственное дыхание, но она умерла» (из показаний Ольги Гальцевой).
Спесивцев не трогал труп три дня: он открыл форточку и ждал, чтобы душа покинула тело, а после приказал Гальцевой расчленить подругу. Останки Жени садист мечтал предать земле, а пока обратил свой взор на единственную оставшуюся в живых Олю, которую ожидали дни страшных мучений. Но логово маньяка она покинула ещё живой: в конце октября 1996 года после безуспешных попыток проникнуть в квартиру Спесивцевых для осмотра системы отопления сотрудники ЖЭК обратились к сотрудникам милиции, а те взломали дверь. Обстановка шокировала даже бывалых оперативников
«Квартира запущенная, грязная, заваленная пустыми коробками, разобранными телевизорами, магнитофонами… Окровавленная подушка, шприц, наполненный какой-то желтоватой жидкостью, порнографические открытки, прикреплённые к сальным обоям. В углу одной из комнат – гора детской и женской одежды. На тумбочке – две коробки из-под обуви. В них свалены десятки наручных часов всевозможных моделей и россыпь ювелирных украшений» (из книги Николая Модестова «Маньяки… Слепая смерть»).
Но самыми страшными находками стали останки тел в огромной кастрюле, торс Жени в ванной и почерневшая в процессе разложения голова ещё одной женщины в бельевом баке. Самого хозяина правоохранители дома не застали, а обнаружили лишь едва живую Ольгу с обширной раной живота и сломанной рукой.
«Я лежала в комнате на полу и боялась подавать голос, так как думала, что пришла милиция. Андрей постоянно говорил, что если придет милиция, он меня сразу убьет» (Ольга).
Её в срочном порядке доставили в больницу, но было поздно — спустя несколько дней девочка умерла от перитонита и отёка лёгких, но перед гибелью успела рассказать следователям о всех ужасах, что ей довелось пережить.
«Я убил, не отрицаю»
Вернувшегося домой спустя два дня Спесивцева в квартире подстерегли оперативники: не ожидавший задержания маньяк пытался оправдать зверства своим слабым физическим и психическим здоровьем.
«У меня ослабленная иммунная система. Я летом кутаюсь в куртку и свитер. Посмотрите: все руки в болячках» (маньяк Александр Спесивцев).
В отделении вместе с сыном оказалась и его верная помощница — мама Людмила. На очных ставках родственники как могли топили друг друга: Спесивцеву предательское поведение отпрыска сильно возмущало, и она неоднократно пыталась воззвать Александра к совести.
» — Я убил, не отрицаю. Но куда ты трупы спрятала?
— Не знаю никаких трупов. Я четыре ведра в ванной видела. Но ничего не прятала.
— Как я могу показать, если ты их выносила?
— Не надо, Саша, не при на мать. Я не пьяная была, хорошо все помню. Ведра были, видела. Больше ничего не знаю…» (из протокола очной ставки между Людмилой и Александром Спесивцевыми)
За пособничество женщина получила 13 лет колоний. Сестра тюрьмы избежала, но из-за нападок соседей была вынуждена съехать из квартиры — приют она нашла в одном из спецучреждений, принадлежащих МВД.
«Я вынуждена жить рядом с бомжами и даже судимыми. Целый год в одной одежде» (сестра маньяка Надежда Спесивцева).
В квартиру она попыталась вернуться уже вместе с освободившейся из колонии матерью, но жильцы дома вновь оказали яростное сопротивление. После этого обе женщины исчезли в неизвестном направлении — по некоторым данным, сейчас они проживают в ханты-мансийском посёлке Высокий. Сам Спесивцев на допросах сначала признал вину в 19 убийствах, но затем поспешил отказаться от своих показаний. Поскольку множество найденных ранее на берегу Абы фрагментов тел так и не идентифицировали, уголовное дело по этим эпизодам выделили в отдельное производство и временно приостановили. Следователям удалось связать каннибала лишь с четырьмя расправами: признанный в итоге невменяемым, Спесивцев отправился на принудительное лечение в спецбольницу. За прокурорскую халатность 1995 года никто ответственности так и не понёс: следователя, которая розыску Спесивцева предпочла закрыть дело, попросту отправили на пенсию.
15 украденных жизней
Однако сыщики не теряли надежды доказать причастность людоеда к десяткам других преступлений: смогли они это сделать с появлением новых технологий, позволивших опознать найденные на берегах реки останки. Объем проведённой работы поражал масштабностью: были проведены сотни экспертиз, в число которых вошли осмотр квартиры Спесивцевых с применением новых средств поиска следов жертв и молекулярно-генетические исследования специалистов из Судебно-экспертного центра СК РФ. Нашли и ценного свидетеля — того самого, который в 12-летнем возрасте сбежал от маньяка. Его показания, пестрящие жуткими подробностями, легли в основу реанимированного дела Новокузнецкого потрошителя. Следователями было достоверно установлено, что в апреле 1996 года от рук монстра погибли шестеро мальчишек-подростков в возрасте 11-13 лет. Познакомившись со школьниками на городской стройке, Спесивцев предложил им обократь квартиру, а сам привел ребят в своё логово и зарезал одного за другим. Детские тела пролежали в коридоре почти неделю, пока в гости к сыну не заглянула Людмила: мама избавилась от останков, выбросив их в реку Абу. Месяц спустя та же участь постигла четырех девочек, которые на свою беду забрели на уже знакомую Спесивцеву стройку. Маньяк предложил школьницам заняться торговлей мыла, якобы для выдачи партии товара привёл их домой, где вновь схватился за нож. Часть фрагментов тел Спесивцева выбросила в Абу, а часть пошла на еду собаке. В мае 1996 года свою смерть в квартире маньяка нашли 11-летняя Ольга с 9-летним братом Александром, а также 13-летняя Ирина и 12-летний Дмитрий. Следом была убита и расчленена 19-летняя Наталья. К весне 2024 года на руках у правоохранителей оказалось достаточно улик, не оставивших сомнений, что Спесивцев, помимо ранее доказанных четырёх эпизодов, убил и расчленил еще 15 человек.
Однако и на этот раз нелюдю удалось избежать колонии спецрежима — повторная экспертиза вновь признала людоеда невменяемым, и суду ничего не оставалось, как отправить маньяка обратно в психушку волгоградского города Камышин. На жизнь 53-летний Спесивцев не жалуется: в больнице он обеспечен полноценным питанием, уходом вплоть до стрижки ногтей и качественным досугом — маньяк много читает и увлекается рукоделием. Плюс получает пенсию по инвалидности, часть которой отсылает матери. Та, в свою очередь, продолжает бегать по различным инстанциям в бесплодных попытках освободить сына. Между тем бывалые следователи продолжают настаивать на том, что окончательное число жертв Новокузнецкого монстра близится к сотне, ведь при обыске его логова были обнаружены 82 комплекта одежды и несколько десятков пар обуви. Но места, где покоятся останки этих несчастных, за 28 лет найти так и не удалось.