В России усиливается тренд, связанный с понятием «скрытая безработица». Согласно данным крупных и малых предприятий, профсоюзов и официальных органов, на фабриках наблюдается стремительный рост числа работников, находящихся в простое — тех, кто трудится неполный день или находится под угрозой увольнения. Статистические данные по отраслям, регионам и самим источникам этих цифр значительно отличаются, однако в целом ясно отражают тенденцию, обусловленную замедлением экономического роста в стране.
К середине июля доля сотрудников, находящихся в таком «усеченном» режиме, возросла до 14,4% от среднесписочной численности, по сравнению с 9,1% в прошлом месяце. По информации службы занятости, речь идет о 51901 работнике. В свою очередь, Роструд сообщает о росте с 8,6% до 11,1% (до 39722 человек в июле). Как утверждают представители Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), в июле число людей, находящихся под угрозой увольнения, увеличилось в 1,5 раза в годовом исчислении, а количество рабочих мест в простое — на треть. Эта тенденция особенно заметна в промышленных регионах, таких как Ярославская, Московская, Самарская, Ульяновская области и Татарстан.
Дополнительно, по данным мониторинга ФНПР, задолженность по зарплате за июль возросла на 25%, достигнув 1,7 миллиарда рублей. В качестве основной причины профсоюзы указывают на высокую ключевую ставку, которая не позволяет многим предприятиям получать кредиты на операционные нужды.
Проблему также обозначил президент Владимир Путин, сообщив, что в начале года количество работников в простое составляло около 98 тысяч человек, в конце июня — 153 тысячи, а уже в первую неделю августа — 199 тысяч. Эксперты единодушны в мнении: общая тенденция очевидна, несмотря на противоречивость ситуации на рынке труда.
«С одной стороны, в экономике не решена проблема структурного кадрового дефицита: предприятия остро нуждаются в рабочей силе и квалифицированных специалистах, особенно в таких областях, как промышленность, транспорт, IT и строительство, — говорит ведущий аналитик Amarkets Игорь Расторгуев. — С другой стороны, компании сталкиваются с финансовыми ограничениями, падением спроса на определенные виды продукции и трудностями в долгосрочном бизнес-планировании. В результате работодатели вынуждены переводить часть своих сотрудников на неполный рабочий день, чтобы удержать кадры и не лишиться их окончательно».
Основной риск заключается в следующем: если тенденция сохранится, рынок труда станет менее гибким, а реальная загрузка персонала на предприятиях снизится (хотя уровень занятости формально останется высоким). Это негативно скажется на доходах населения и, в конечном итоге, на потребительском спросе, что будет дополнительно сдерживать экономический рост. В то же время очевидно, что компании не желают терять сотрудников, даже в условиях временного простоя. Они осознают, что «оптимизировать» производство сегодня легко, а восстановить потери завтра будет крайне сложно. Таким образом, резюмирует Расторгуев, скрытая безработица является скорее индикатором осторожности бизнеса в отношении будущего, чем признаком готовности к массовым увольнениям.
«Некоторые мои коллеги не принимают сам термин «скрытая безработица», полагая его некорректным, — отмечает член Совета Конфедерации труда России Павел Кудюкин. — При этом неполная загруженность работников — вполне реальная ситуация, хотя единой, унифицированной статистики в стране на этот счет не существует, и оценки постоянно колеблются. Число таких людей растет довольно быстро, что указывает на начало рецессии. Автомобильные заводы переходят на четырехдневную рабочую неделю, пропорционально (а иногда и сильнее) сокращая зарплату сотрудников. Как заметил еще в 1990-х известный экономист Ростислав Капелюшников, в отличие от классических (западных) рынков труда, российский реагирует на кризисы не массовыми увольнениями, а переводом работников в режим простоя, неполного рабочего дня и отпусков без содержания, при этом — снижая зарплату за счет уменьшения премиальной части, которая часто составляет более половины общего дохода».
Кудюкин рассматривает это как чисто российскую особенность: по его мнению, в России чрезмерно велика доля стимулирующих выплат. Это предоставляет работодателям значительное пространство для маневра: на фоне нарастания кризисных явлений они могут сокращать не штатных сотрудников, а переменную, непостоянную часть их заработной платы, приближаясь к фиксированному окладу.
«Причина происходящего лежит на поверхности — это высокая ключевая ставка, — говорит директор Центра исследований социальной экономики Алексей Зубец. — Прежде всего, страдают те сектора, которые в наибольшей степени от нее зависят. Строительный сектор останавливается, квартиры не распродаются; по железным дорогам фактически нечего перевозить; автопром и сельское хозяйство находятся в упадке, так как кредиты для них слишком дороги. Думаю, на ближайшем, сентябрьском заседании регулятор снизит ставку на 2 процентных пункта, если не на три».