История эта случилась с Еленой, женой моего родственника Василия. Женщина она практичная, медсестра в поликлинике, с графиком, что называется, «в три смены», да ещё двое детей-школьников на руках. Семья жила небогато, но два года назад купили они себе машину-иномарку — не новую, но добротную. Это был настоящий семейный автомобиль: на работу, на дачу, детей в школу и на кружки. В общем, не роскошь, а средство передвижения.
Муж её, Василий, работал на заводе, человек в целом неплохой, но, как и многие мужчины его поколения, выросший с твёрдой установкой: родственникам надо помогать, а уж отцу с матерью — тем более.
Отец его, Пётр, жил на окраине города, водитель с сорокалетним стажем. Всю жизнь за рулём, для него машина была продолжением его самого. И вот у Петра сломалась его «ласточка». Какая-то серьёзная поломка, дорогой ремонт.
Василий, не сказав дома ни слова, пригнал их семейную машину к отцу.
Вечером, за ужином, он как бы между делом сообщил:
— Лен, кстати, я отцу нашу машину отдал. На пару недель, пока его в сервисе будут смотреть. Ему же на дачу, по делам…
Елена замерла с ложкой в руке.
— На какую пару недель? На чём я на работу поеду? Детей как отвозить?
— Как-нибудь, — отмахнулся Василий. — На автобусе. Такси, в конце концов. Отец не может же без колёс. Возраст не тот. Ему тяжело.
Эти «пару недель» стали для Елены испытанием на прочность.
Первые дни она ездила на работу на автобусе, теряя драгоценное время на дорогу, опаздывая, возвращаясь домой выжатой, как лимон. Потом, когда нужно было везти младшую на приём к врачу в другой район, пришлось брать такси. Потом ещё раз. Кошелёк начал стремительно худеть.
Она позвонила свёкру.
— Пётр Иванович, как дела с машиной?
— Да всё тянется, Леночка, — раздавался в трубке спокойный, сытый голос. — Сервис сейчас загружен. Не волнуйся, я их потороплю.
Но неделя шла за неделей. Месяц прошёл. Пётр Николаевич, судя по рассказам Василия, прекрасно устроился: на «их» машине ездил на рынок, на дачу, к друзьям. Ему было удобно. О том, чтобы сдать машину в сервис побыстрее, он, похоже, не думал. Зачем, если есть бесплатный вариант?
Елена, подсчитывая расходы на такси, потерянное время и нарастающую усталость, потребовала настойчиво:
— Хватит. Позвони отцу, скажи, чтобы завтра вернул. Я больше не могу.
Василий вспыхнул:
— Как я могу у отца отобрать?! Это же отец! Ты что, совсем моих родителей не уважаешь? У тебя что, сердца нет? Он старый, без машины не сможет! Я же говорил!
Слово «не уважаешь» стало его козырем. Любая её просьба вернуть собственность натыкалась на этот каменный бастион. Она чувствовала себя не женой, а назойливой просительницей в собственном доме.
А потом случилось то, что переполнило чашу. Однажды, разговорившись с подругой, которая жила в том же доме, что и Пётр Иванович, Елена услышала:
— А твой свёкор, я гляжу, разгулялся. В прошлые выходные на твоей машине целую компанию на рыбалку возил. Шумные такие, веселые.
Елену словно током ударило. «На нашей машине? На рыбалку?»
— С машиной всё хорошо?
— Ну, как сказать… Отъезжали они, и он, видать, задом не рассчитал – фарой столб задел, тюкнулись. Звону было! Но они только посмеялись и уехали.
В глазах стояла белая пелена от бессильной ярости. Она дождалась Василия и выложила ему всё. Про рыбалку. Про разбитую фару.
Василий выслушал, лицо его стало каменным. Он вышел на балкон, постоял. Вернувшись, произнёс с тяжелым вздохом:
— Ну что поделаешь… Возраст. Не уследил. С друзьями посидел человек, порадовался. Фару… потом как-нибудь починим.
В этот момент в Елене что-то переломилось. Окончательно и бесповоротно. Не было больше ни злости, ни обиды. Было только понимание того, что её жизнь, её время, её деньги, удобства её детей – ничто в сравнении с комфортом и «авторитетом» его отца. И что защищать их придётся ей самой. Жестко и без сантиментов.
Она не стала спорить. Молча пошла в спальню, достала из потайной коробки второй комплект ключей от машины. На следующий день, сказав, что едет на внеплановый вызов, она взяла такси и поехала на окраину, к дому свёкра.
Машина стояла во дворе, возле покосившегося гаража. Та самая фара была разбита вдребезги, стекло осыпалось внутрь. Елена села за руль. Пахло табаком и чем-то затхлым. Она завела мотор, и странное чувство облегчения охватило её. Это была её машина. Её. Она выехала со двора и направилась прямиком на охраняемую парковку в центре города. Заключила договор, оплатила месяц вперёд.
Вечером, когда Василий спросил, как дела, она сказала спокойно:
— Машина стоит на охраняемой стоянке «Форт». Вот квитанция.
Он смотрел на неё, не понимая.
— Что? Почему?
— Потому что она будет там стоять до тех пор, пока твой отец не оплатит ремонт фары на нашей машине.
— Ты с ума сошла! Как он починит, если у него нет машины, чтобы ездить за запчастями?
— Это его временные трудности, — парировала Елена тем же спокойным, ровным тоном. А ты, Василий, с завтрашнего дня будешь возить меня на работу и детей в школу на такси. За свой счёт. Из твоей зарплаты. Пока не поймёшь, что урок уважения к собственной семье стоит денег. Очень конкретных денег.
Он пытался возмущаться, кричать, что она сумасшедшая, что он не позволит так обращаться с отцом. Но она просто смотрела на него. Молча. И в её взгляде он увидел не истеричку, а человека, который взял управление своей жизнью в собственные руки. Увидел ту самую границу, которую он так долго топтал.
Первое время было тяжело. Василий ворчал, что такси разоряет. Пётр Иванович звонил, возмущался, требовал «вернуть колёса». Елена была непреклонна. Она просто жила по новым правилам. Работа, дети, такси, оплаченное Василием.
Через три недели Пётр Иванович, скрепя сердце, отдал сыну деньги на ремонт фары. Ещё через неделю он как-то умудрился починить свою машину. Видимо, когда удобство закончилось, нашлись и средства, и время.
Василий принёс деньги жене. Молча положил на стол. Он увидел цену той «лёгкости», с которой он раздавал то, что ему не принадлежало. Увидел счёт.
Машину забрали со стоянки. Фару починили. Елена снова села за руль. В салоне уже ничем не пахло. Ваш лайк — лучшая награда для меня. Читайте новый рассказ — Свекровь заходила к нам в спальню по ночам.