События о реабилитационном центре для подростков-наркоманов, где в «воспитательных» целях применялись пытки, потрясли практически всю страну. Напоминаем, что недавно была задержана организатор реабилитации Анна Хоботова. Ей предъявлены обвинения по трем статьям УК РФ: истязание, ограничение свободы и предоставление услуг, не соответствующих требованиям безопасности для несовершеннолетних.
Многих интересует вопрос – как вообще родители отправляли своих детей в такие заведения? Почему другие мамы и папы, оказавшиеся в аналогичной ситуации, не сделали этого? Обозреватель «МК» побеседовала с матерью наркозависимой девочки-подростка. Эта беседа, возможно, проливает свет на многие аспекты.
— Ольга, я знаю, что вы следите за скандалом вокруг рехаба в Подмосковье. Многих интересует — почему родители этих подростков приняли решение отправить туда своих детей?
— Я уверена, что были две причины. Первая — острая нехватка государственных реабилитационных центров (можно сказать, что в некоторых регионах их и вовсе нет). Вторая — родители боялись каких-либо негативных последствий для ребенка и семьи в будущем.
— Но вы не отправили свою дочь в такой рехаб. Почему?
— В нашем случае не было смысла бояться «попасть на карандаш», мы уже находились под контролем.
Позвольте кратко изложить нашу историю. Мы живем в Москве. Я узнала о том, что моя дочь-восьмиклассница употребляет наркотики, когда нашла ее без сознания в комнате. Это вызвало «скорую», реанимацию и месячное лечение в стационаре. Затем к нам приходили из «органов». В итоге мы оказались под контролем. После выписки я поняла, что это не конец. Дочь начала пропадать. Она искала, где можно достать наркотики. То есть зависимость не исчезла, несмотря на все пережитое. Ни страх смерти (она едва не умерла от передозировки, и если бы я нашла ее на полчаса позже, спасти бы не удалось), ни интерес со стороны правоохранительных органов, ни мои слезы и уговаривания – ничего не помогло. Мы очень нуждались в помощи.
— Но почему не обратились в частный центр?
— У меня было недоверие к частным специалистам. И, конечно, финансовый вопрос здесь играет огромную роль. Государственные и муниципальные центры предоставляют услуги бесплатно тем, кто зарегистрирован в этом городе. Я не знаю ни одного частного рехаба, где не требуется платить. Четыре года назад, когда моя дочь начала употреблять, стоимость содержания в частных рехабах начиналась от 30 тысяч в месяц. Не каждая семья может позволить себе такие затраты на протяжении нескольких лет.
— Годами? Вы не ошиблись?
— Нет. Реабилитация – это очень длительный процесс. В нашем случае моя дочь дважды провела по полгода в реабилитационном центре. После первого раза она продержалась месяц. После второго – примерно столько же.
— Насколько быстро вы смогли попасть в центр реабилитации?
— Попробую немного систематизировать. Итак, реабилитация – это социальная услуга. Чтобы ее получить, необходимо направление. Его выдают правоохранительные органы, но неохотно, так как, видимо, не хотят портить статистику – показывать наличие наркозависимых детей в своем районе и медицинские учреждения, где нужно встать на учет.
В любом случае требуется собрать пакет документов и пройти обязательное 30-дневное лечение в отделении реабилитации для несовершеннолетних. В Москве такое учреждение одно — на Болотниковской улице (здесь находится клинический филиал № 1 Московского научно-практического центра наркологии. – Прим. автора). Там осуществляется медицинская реабилитация: снимается «ломка» капельницами и другими методами очищения организма. Только после медицинской реабилитации возможна психологическая.
— В общем, все это займет не менее месяца?
— Намного больше. Чтобы начать собирать все эти документы, нужно «обозначить» себя в центре социальных услуг. Это обычно происходит после того, как наше внимание привлекли правоохранительные органы — чаще всего после каких-либо инцидентов (например, «передозировок»).
— Как было в вашем случае?
— Нас выписали из реанимации домой. Мы встали на учет в Московском научно-практическом центре наркологии на Остоженке. Одновременно дочь посещала психолога в районном центре соцобслуживания. Но зависимость не исчезала. В первый раз именно благодаря ЦСО мы получили направление в социально-реабилитационный центр семейного типа. Дочь пробыла там пять месяцев, но сбежала. Во второй раз нам сказали, что можно только через медицинскую реабилитацию – через стационар на Болотниковской. Там она находилась два месяца, то есть прошла два курса. Важно отметить, что с 15 лет госпитализация возможна только с согласия подростка. Соответственно, если ребенку исполнилось 15, и он не хочет проходить медицинскую реабилитацию, то бесплатная социальная ему не полагается.
— А в начальной стадии болезни, когда зависимость могла бы быть проще в лечении, возможно получить направление в государственный «рехаб»?
— На мой взгляд, добиться получения этой услуги практически невозможно. К такому выводу я пришла, поскольку углубилась в тему и общалась с множеством родителей.
— Сколько государственных реабилитационных центров для подростков сегодня в столичном регионе?
— В Москве два. Есть еще один в Подмосковье, в поселке Октябрьский, но там бесплатно проходят реабилитацию только жители Московской области. Московские центры рассчитаны примерно на 20 подростков каждый. Учитывая многомиллионное население и распространение наркомании – это ничто.
В заключение. В государственные центры подростки попадают, когда ситуация уже вышла из-под контроля, они стоят не только на учете в наркодиспансере, но и на учете в полиции.
Кроме того, повторю, с 15 лет ребенок должен давать добровольное согласие на «госпитализацию». Если он не соглашается добровольно, ситуация остается без изменений, и родители ищут различные варианты, куда можно отправить на лечение.
Все это и приводит к тому, что в частных центрах происходят такие страшные события.
— Дети там не обучаются?
— Нет. В отличие от государственных центров. В государственных их переводят на обучение в дистанционной форме из прежней школы в специализированную, которая сотрудничает с этими учреждениями. Таким образом, подростки получают образование и аттестаты. В частных рехабах для несовершеннолетних этого нет. Там отсутствуют и родительские группы, и «родительские дни». На «родительские дни» допускаются только те мамы или папы, кто посещает родительские группы. В семейном центре мы собирались два раза в месяц.
— Зачем нужны такие группы?
— Родители зависимых, как правило, сами становятся созависимыми. Они живут в постоянном страхе, с чувством вины, стыда и т.д. В группах люди перестают чувствовать себя изгоями в обществе, могут выслушать и обменяться опытом с теми, кто столкнулся с такой же бедой. С группой активно работает психолог. Родители постепенно учатся справляться со своими чувствами: с виной, обидами, неприятием ситуации, неприятием себя как плохого родителя, страхом будущего и т.д. Это именно работа с проблемами, а не «поплакаться в жилетку». Мне кажется, такие группы должны быть во всех районных социальных центрах и не только для родителей, у которых проблема уже вышла наружу, а и в профилактических целях.
— Вам не удалось защитить ребенка от повторного употребления и колонии для несовершеннолетних. Почему?
— Я полагаю, что именно потому, что государственная система реабилитации требует доработки. Эпидемия наркомании охватила всю страну, а в регионах подобные государственные бюджетные центры не встречаются. Все это приводит к тому, что вместо лечения молодежь попадает в колонии.
— Но именно там молодые люди не употребляют…
Да, зависимые длительное время находятся в «чистоте» (это термин зависимых людей, то есть в длительной ремиссии). Но этот плюс полностью перекрывается потерей физического и психологического здоровья. А главное, после освобождения многие снова начинают употреблять.