«Чем дальше — тем страньше». Так развивались события у Алисы, попавшей в Страну чудес Льюиса Кэрролла. В нашем Отечестве ситуация складывается во многом сходным образом. Но в отличие от мира Кэрролла, который мы не могли изменять, в нашей стране от нас кое-что все же зависит. Во всяком случае хотелось бы так думать. В частности, от этого зависит чему, как и для чего будут учить наших детей, нашу молодежь и нас самих, ибо в XXI веке учиться приходится всю жизнь. А еще будет ли сформирована общественная система воспитания и формирования ценностей в нашей стране. И каким будет просвещение…
На самом деле от образования (в единстве обучения, просвещения и воспитания) зависит все остальное. И это не мое открытие. Об этом писали великие философы и психологи. Образование определяет прогресс технологий. Хорошо известно, что на вопрос о причинах отставания США от СССР в космосе, возникший после запуска в 1957 году нашей страной первого искусственного спутника Земли, президент США ответил: отставание нашей системы образования. В XXI веке эта связь стала еще более жесткой: сегодня, как никогда, для прогресса технологий необходимы не просто знания из Интернета, а творческий потенциал плюс та самая «соображалка», о которой так замечательно рассказывал сатирик Задорнов и которая позволяет находить новые решения, создавать шедевры культуры и делать открытия.
От образования сегодня зависит социально-экономическое развитие. Слова Кейнса о том, что лидеры страны делают то, чему их научили университетские профессора, конечно, преувеличение. Но в них есть рациональное зерно: система образования может тормозить, а может ускорять общественный прогресс. И в этой связи мы можем ответственно говорить о том, что за обвал производства и доходов в 1990-х в результате радикальных рыночных «реформ» несут ответственность в том числе те, по чьим учебникам учились (или переучивались) те, кто проводил либерализацию и «прихватизацию».
То, что образование творит культуру, — вообще банальность. Общеизвестно, что без образования не может быть национальной безопасности. Все мы помним знаменитое выражение Бисмарка о том, что войну с Францией выиграл прусский учитель.
Но столь же верно и обратное: господствующая система общественных отношений определяет, кто, как, кого и чему будет учить в данной стране в данное время. В Средневековье учили только представителей духовенства и чуть-чуть дворянства. Учили азам грамотности, теологии, немножко примитивной медицине и праву.
В СССР формировали человека, знающего основы науки, техники, а также историю и культуру, плюс… научный коммунизм и историю КПСС.
В России последние годы формируют в лучшем случае грамотного профессионала (преимущественно в таких сферах, как экономика, право, финансы, менеджмент), в худшем — грамотного потребителя, послушно реализующего сигналы маркетинга и пиара. И это полупериферийная реакция на то, что происходит в мире, где развиваются процессы коммерциализации и одновременно бюрократизации образования.
Формы образования в нашей стране — то же копирование системы образования, сформированной отношениями позднего капитализма в странах «ядра» (Западная Европа, США). Это всем нам печально известное соединение ЕГЭ и болонской системы. ЕГЭ заставляет учителей забыть о формировании творчески развивающейся, социально ответственной личности и натаскивать молодое поколение только на правильные ответы на поставленные вопросы. Причем ответы, подразумевающие зазубривание того, что принято считать правильным, а не на размышления, анализ, спор, поиск, творческие ошибки, которые для формирования личности, способной творить новации, обладающей «соображалкой», важнее, чем запоминание стандартных ответов.
Но для элитарной модели образования ЕГЭ был адекватен. Он не мешал реализовывать американскую модель «качественное образование для элиты», дополняя ее «свежей кровью» особо выдающейся молодежи из бедных семей и депрессивных регионов.
На воспроизводство элитарной модели образования нацелена и болонская система: для большинства студентов достаточно бакалавриата, дающего некоторый минимум профессиональных знаний, а элита пусть идет дальше. Впрочем, по той же самой дорожке узкого профессионализма.
Мир, однако, меняется. И в последнее время все более радикально. Спецоперация РФ вызвала не только тотальные санкции к России, но и стала отправной точкой для интенсификации перестройки всей геополитической системы. Это ставит задачу глубоких реформ в сфере образования. Если мы хотим, чтобы наше образование работало не на создание транснациональной экономико-финансово-правовой элиты и стремящейся уехать из страны «креативной» молодежи, надо, во-первых, определить цели, а во-вторых, создать отношения и институты, обеспечивающие их достижение.
Прежде чем ответить на вопрос, какие цели и средства реформирования образования необходимы нашей стране, замечу: еще несколько месяцев назад такая постановка вопроса со стороны автора и его коллег вызвала реакцию отторжения у руководства страны. Но в последнее время стали раздаваться голоса некоторых высокопоставленных государственных чиновников, предлагающих отказаться и от ЕГЭ, и от болонской системы. Может показаться парадоксом, но радикальный отказ от ЕГЭ и болонской системы сегодня вызовет скорее негативные, чем позитивные последствия.
Причина этого проста: вся система отношений в сфере образования сегодня заточена на формирование узкой экономико-финансово-менеджмент-элиты и некоторого «шлейфа» более-менее грамотных специалистов, обслуживающих самовоспроизводство этой «элиты». И ЕГЭ с болонской системой — лишь наиболее известные формы воспроизводства этой системы. Содержание же ее — подчинение системы образования (сведенной к обучению-натаскиванию) рынку, капиталу (причем капиталу по преимуществу финансовому) и прислуживающей этому капиталу бюрократии. Это подчинение реализуется в формах маркетизации образования — оно ориентировано на приспособление к конъюнктуре рынка, и эту ориентацию воспроизводят и ученики (студенты), и преподаватели, и руководители образовательных организаций. Это коммерциализация, приводящая к тому, что система образования все более подчиняется целям роста денежного дохода, накопления капитала: ориентация на деньги как результат становится главной и для учащихся, и для обучающих, и для руководителей, работающих по «эффективному контракту». Это бюрократизация и менеджеризация образования, когда чиновник и директор (ректор, декан) работают на цели, чуждые исторической миссии образования — формировать творчески развивающуюся, социально ответственную личность.
Такая — подчиненная рынку, капиталу и бюрократии — система образования могла существовать и может существовать в нашей стране постольку, поскольку РФ воспроизводилась (по сути стагнировала) как полупериферия глобального капитала. В нашей стране большинство натаскивали на функции «менеджеров по продажам», сборщиков продукции из чужих деталей, а меньшинство учили управлять этими сборщиками или за счет общественных ресурсов нашей страны готовили кадры для технологического прорыва ТНК. Еще некоторая толика выполняла роль слуг при хозяевах этой системы или «творила» то, что «пипл хавает». Плюс к этому нас учили (и пока что продолжают учить) тому, как влезть в долги (финансовая грамотность), чтобы бесконечно стремиться все больше «грамотно потреблять».
Эта модель безнадежно устарела. Даже в странах «ядра», на родине транснационального капитала, уже перестают так учить. Мы же, как полупериферия, все еще воспроизводим их старье. Может быть, хватит?
Этот вопрос мы задаем уже много лет. Но до весны 2022 года он оставался гласом вопиющего в пустыне. Сейчас обстановка меняется. Сейчас такой курс в сфере образования смертельно (без преувеличений) опасен для нашей страны. С такой системой образования, как сейчас, мы ни одну серьезную битву не выиграем: никакое супероружие не поможет, если воины будут образованы как «грамотные потребители» и «рациональные эгоисты». И одними только призывами к патриотическому воспитанию логику рынка и капитала, воспроизводимую обучением, не переломить. Нужны другие отношения в экономике и другая система образования.
Целью новой системы образования должно быть формирование не рационального экономического эгоиста и не только профессионала, но прежде всего человека культурного — человека, обладающего креативным потенциалом и социально ответственного. Средства реализации этой цели — непосредственно общественное определение основных направлений образования, а не только следование конъюнктуре рынка; развитие образования для всех и через всю жизнь; бесплатность и общедоступность образования; переход к эгалитарной модели, обеспечивающей доступность качественного образования для представителей всех социальных групп; демократизация управления образованием на всех уровнях.
