Иерей Димитрий Пеньков два года служит в сельской церкви под Переславлем. В интервью «Газете.Ru» он рассказал, в чем заключается «профессия» священника, сколько они зарабатывают, куда уходят пожертвованные прихожанами деньги, и что делать священнику, если к нему на исповедь пришел убийца.
— Как вы пришли к православию и решению стать священником?
— Так сложилось, что я рос в верующей семье. Может, она была не особо воцерковленной, но все в ней были верующими. В нашем районе не было храма, а моей маме хотелось, чтобы рядом был храм, и она стала инициатором строительства Церкви Серафима Саровского в городе Твери. Постепенно она стала больше вникать в богослужебную жизнь, и мне как ребенку это было интересно.
Вскоре я стал вливаться в церковную жизнь и помогать в алтаре. Потом я отучился в Варницкой православной гимназии-пансионе и поступил в Свято-Тихоновский университет. Желание стать священником вызревало постепенно.
Мне хотелось быть священнослужителем, но я как-то отстранял себя от этого желания, потому что священство — нечто большее, чем просто возглавлять службы. Служение священника связано с ответственностью, самоотдачей, зависимостью от людей и послушанием. Все это меня тоже настораживало и страшило.
Я не рвался сломя голову к священству, хотя, конечно, в глубине души мне хотелось стать священником.
— Почему в итоге выбор пал на службу в селе?
— Спустя некоторое время после окончания учебы я познакомился с епископом Рыбинским и Угличским Вениамином (ныне епископ Рыбинский и Романово-Борисоглебский) и стал помогать ему на различных послушаниях, преподавал богословские дисциплины на кафедре теологии. Пришло время, и он предложил мне рукополагаться. Я ждал хиротонии, но доподлинно не знал, какой это будет день: это зависело от владыки. Однажды он просто позвонил и спросил: «Ты сейчас где?» Я ответил, что я на службе. После этого он сообщил мне, что на завтра у меня будет диаконская хиротония.
Год я служил штатным диаконом. И владыка Вениамин спросил меня, хочу ли я служить священником. На что я ответил, что хочу, но боюсь. И что, вероятно, меня нужно подтолкнуть. Епископ понял суть моих переживаний. И рукоположил во иереи. Дальше я служил в разных храмах. Потом мы перебрались в Переславль, и теперь я служу здесь, в церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Городище.
— Бывало ли, что кто-то негативно или с непониманием реагировал на решение стать священником?
— Нет, у меня в семье все верующие. У матушки [жены отца Димитрия] в семье тоже все верующие. Отец моей супруги тоже был священником. Поэтому нет, такого не было.
— Вы себя больше ассоциируете со священниками, или с мирянами?
— Я себя больше ассоциирую с православными христианами. Неправильно себя осмыслять именно как клирика. Конечно, как старшему в приходе, тебе приходится брать руководствующую роль. Но у нас в христианстве так: кто хочет быть первым, да будет служащим.
Поэтому неправильно как-то дистанцироваться, отрываться, все должно быть вместе и сообща. Я ощущаю себя просто священником. Когда-то я бываю серьезным, когда-то люблю пошутить, когда-то печалюсь.
В целом священник — такой же человек со своими особенностями, недостатками и переживаниями.
— Как вы считаете, можно ли сказать, что священство — профессия?
— Правильнее выразиться так: священство — это служение, как, допустим, служение врача. С одной стороны, есть рабочий график, но этот график нередко затягивается. То есть, если брать врачей и их служение в периоды эпидемий, то они сильно выходят за рамки рабочих часов, чтобы обойти всех больных, которые нуждаются в их помощи.
В этом плане священство — такое же служение. Неверно будет определить это как профессию или работу, и нельзя сказать, что здесь можно как-то профессионально выучиться, потому что священник учится постоянно. Учится служить по-настоящему, молиться по-настоящему, сострадать по-настоящему (не теоретически, а глубоко, по-человечески), понимать людей и идти им навстречу.
— Сопоставим ли труд священника с трудом представителей других профессий? Сколько времени вы затрачиваете на свою работу?
— Бывает по-разному. И профессии тоже бывают разные. График работы священника ненормированный. Во-первых, в силу того, что есть годовой круг праздничных богослужений и дни памяти особо почитаемых святых. В какой-то период службы очень плотно стоят друг к другу, когда-то немного посвободнее.
Кроме служб, людям требуется какая-то поддержка и помощь: нужно поговорить и уделить время тем, кто в этом нуждается. Тяжелоболеющих верующих нужно исповедовать и причащать. Это тоже вне расписания. Сам молитвенный труд за своих прихожан тоже требует постоянной включенности. Работа по благоустройству храма и его подготовка к Службам тоже требуют участия и времени.
— Как формируется зарплата священника?
— Существуют разные условия. Если говорить о деревенском храме, то в целом священник живет «от алтаря», то есть от пожертвований. Где-то священник получает регулярную зарплату, но это штатные священники в городских храмах.
В деревенских храмах нет штата, нет каких-то больших пожертвований, на которые можно было бы обеспечить постоянную зарплату. Поэтому священник живет на те пожертвования, которые есть. Они могут быть, их может быть чуть больше, их может быть совсем немного, а может и не быть вовсе. Поэтому в целом это существование «как получится».
Есть храмы, где священникам помогают люди, которые могут поддерживать общину, в том числе жертвовать на строительство храма и помогать священнику и его семье финансово.
— Сколько зарабатывают священники?
Последняя моя зарплата, когда я был штатным священником, составляла 18 тысяч рублей в месяц. В деревенских храмах, как я уже сказал, зарплаты нет.
Часто разговор заходит о том, что священники ездят на дорогих машинах, ведут какую-то шикарную жизнь — это уже избитый шаблон. К сожалению, пресса нередко представляет только то, что интересно и может шокировать, что «громко» и «ярко».
Так или иначе, могу сказать, что большинство священников живут достаточно бедно. Кто-то даже живет в нищем состоянии, большинство живут на то, что есть. Особенно это касается провинции. Здесь как придется.
— Можно ли священникам иметь семью и детей?
В православии есть черное и белое духовенство. Черное священство — монашествующее, белое духовенство — священники, которые имеют семью. Я думаю, что нужны и те, и другие.
Монашество традиционно существует в церкви. Сам Христос не имел жены и детей. Священники семейные тоже нужны. Апостол Петр был женатым человеком, первые епископы тоже имели семьи. Это тоже достойный путь, поскольку опыт, который рождается у священника в семье, важен для людей. В том числе сам приход и община — тоже семья, и здесь так же нужно выстраивать не какие-то административные, но семейные отношения.
— У вас есть семья. Как прокормить своих близких на зарплату священника?
— Да, у меня четверо детей. В целом, нам помогают прихожане по мере сил и возможностей. Кто как может. Кто-то поможет средствами, кто-то принесет продуктов. В этом плане наш приход, может, не среднестатистический, поскольку он только начинает свой путь. Если брать среднестатистический, то где-то помогают деньгами заботливые прихожане, где-то люди вносят пожертвования за какие-то требы (например, Крещение или отпевание). Также верующие помогают продуктами.
— Куда расходуются пожертвованные прихожанами деньги?
У храма есть огромное количество нужд. Если это деревенский храм, нужно покупать масло для лампад, свечи, кагор, ладан, уголь, богослужебную утварь, платить за отопление и певчим. Вообще, в деревенских храмах чаще всего поют бесплатно, но если ты пригласил человека, то, думаю, его труд нужно оплатить.
Серьезная статья расходов — ремонтные работы, обновление ветхих икон и покупка цветов. Бывают, прихожане принесут цветы, а бывает и нет.
Бывают праздники, когда и прихожан нужно подбодрить и что-то им подарить. Бывает, что кому-то из прихожан необходимо как-то помочь, в том числе материально.
Также пожертвования уходят на расходные материалы в период продолжающейся пандемии (стаканчики, салфетки, антисептики и т.п.). Для Москвы это, конечно, незначительно, но для деревенского храма это ощутимые траты.
— В 2017 году папе Римскому Франциску подарили Lamborghini Huracan, который спустя время он продал на аукционе. Еще с одним подаренным автомобилем Ferrari Enzo он поступил аналогично…
— Я считаю, что каждый должен поступать так, как ему подсказывает либо сердце, либо жизненная ситуация. В этом случае, думаю, что Папа Римский Франциск поступил правильно: он монах, зачем ему Ferrari? А есть священники, у которых, например, есть семья, им нужно ездить на службы. Не будет хорошей машины, он не сможет поехать причастить человека. Ему нужен надежный конь.
Часто священникам приходится преодолевать большие расстояния. Машина играет большую роль, и она должна быть крепкой. Не говорю, что она должна быть какой-то там высококлассной фирмы, наподобие Ferrari, но крепкой и надежной.
Люди удивляются, когда видят у священников какие-то богатые машины или просто новые автомобили. Бывает так, что какие-то благодарные прихожане просто помогают и дарят священнику машину. Это бывает нечасто, но такое есть.
— Поговорим о тайне исповеди. Как поступить священнику, если человек на исповеди говорит о желании совершить, например, массовое убийство?
— Тайна исповеди есть тайна исповеди, здесь ничего не сделаешь. Как пастырь ты можешь поговорить с человеком и попытаться дать совет, помочь. Я думаю, что никто из тех священников, которых я знаю, не стал бы раскрывать тайну исповеди. Мне кажется, что сохранение тайны исповеди совершенно естественно для духовенства. Конечно, в такой ситуации священник будет стараться всячески человека отговорить, он не будет стоять пассивно и предложит свою пастырскую помощь.
В конце концов, человек приходит для врачевания своих духовных ран, и он должен быть уверен, что может быть искренним. Исповедь – не просто психологический трюк. Она имеет значение духовное, Господь может дать силы человеку и переменить ход его мыслей и взгляд на ситуацию.
Я знаю случай, но это не раскрытие тайны исповеди, поскольку священник не называл фамилии и имени мужчины, который пришел на исповедь. Он рассказал, что к нему приходил киллер и требовал отпустить ему грехи.
Священник отказался и сказал: «Я не буду отпускать, ты же дальше пойдешь убивать». После этого мужчина угрожал ему убийством.
Понятно, что священнику было нелегко. Но что ему делать? В ситуации, когда он находился под дулом пистолета, он все равно остался священником. К счастью, киллер больше не пришел.
— Случалось ли, что вы хотели перестать быть священником?
— Были периоды, когда тяжело и уныло. Бывает, переживаешь, когда люди не всегда включаются и воспринимают посеянное. Конечно, хочется сразу получить результат. Конечно, устаешь. Но скажу так: когда послужишь Литургию и причастишься, появляются новые силы и для служения, и для жизни в целом.
