В ту осень дожди шли с таким постоянством, будто сама природа решила вымыть город до блеска перед зимой. Я сидел у окна в своей квартире и наблюдал, как капли стекают по стеклу, сливаясь в причудливые дорожки. В однушку по соседству со мной заехали новые квартиранты — Евгения и Артур. Мы не были близкими друзьями, но соседство в наших панельных стенах — штука особая, звуки и настроения просачиваются сквозь бетон, и понемногу ты начинаешь чувствовать ритм чужой жизни, как собственный пульс.
Жили они, в общем, неплохо. Женя — медсестра в детской поликлинике, женщина с ясным, прямым взглядом и твердыми принципами. В ней жила уверенность, будто она не только детей могла лечить, но и саму жизнь могла поставить на место, если та сбивалась с пути. Артур работал таксистом, вечно уставший, вечно куда-то спешащий, с телефоном у уха. Добрый малый в основе своей, но какой-то несобранный.
И была ещё Лидия Павловна, его мать. Женщина с лицом, высеченным из гранита неодобрения. Она редко появлялась, но её присутствие ощущалось всегда, как запах нафталина от старой шубы, висящей в шкафу.
Помню, как-то встретил Евгению в подъезде. Она возвращалась с работы, в руках — сумка с продуктами.
— Андрей Сергеевич, здравствуйте, — кивнула она, а в глазах у неё светилось редкое для неё волнение.
— Что-то радостное случилось, Женечка? — спросил я.
Она улыбнулась, смущённо.
— Да так… Свекровь на юбилей подарила. Кольцо. Фамильное, с бриллиантом.
Я видел, что для неё это не просто драгоценность. Это был знак. Печать одобрения. Признание её своей. Она говорила об этом с такой теплотой, будто это кольцо могло растопить лёд многолетних осуждений в её адрес.
Но радость, как водится, оказалась недолгой. Уже через неделю я стал невольным свидетелем их разговора. Выйдя на лестничную клетку, — я услышал приглушённые, но напряжённые голоса из-за их приоткрытой двери.
— Женя, ну будь умницей, дай кольцо! Сестре на юбилей всего на денёк. Ей же статус поднять нужно, перед родственниками.
— Артур, это моё кольцо. Мне его подарили. Это не вещь для «статуса». И почему я должна его отдавать?
— Да что ты как маленькая! Я же тебе его обратно принесу!
В голосе Артура слышалась раздражённая спешка, будто он уговаривал самого себя, а не её. А в голосе Евгении — настороженность. Та самая, что появляется у человека, когда он чувствует подвох, но ещё не видит его очертаний.
Она не согласилась. Это я понял по тому, как хлопнула дверь в их гостиной.
А через два дня кольцо пропало.
Я узнал об этом, когда встретил Евгению в лифте. Она была бледная, смотрела на меня и будто не замечала.
— Женя, ты в порядке? — спросил я.
Она повернула ко мне лицо, и в её глазах был такой хаос из боли и гнева, что я отвёл взгляд.
— Кольцо, — прошептала она. — Пропало. Искала везде. Артур говорит, не видел.
Она не стала говорить больше, всё и так было понятно. Мужчина, который боится прямого разговора, всегда выбирает окольный путь. Трусость — сестра воровства.
Прошёл месяц. Кольцо не вернулось. Однажды вечером я вышел вынести мусор и увидел, что у их квартиры стоит Лидия Павловна. Она что-то горячо и громко говорила Евгении, которая стояла в дверном проёме, будто защищая порог своего дома.
— Где оно? А? Продала, да? Заложила? Я так и знала! Доверять фамильные ценности чужим людям!
— Лидия Павловна, я не продавала ваше кольцо.
— А куда же оно делось? Скажи мне! Скажи, ворона!
Евгения молчала. Молчала, глядя куда-то мимо свекрови, в пустоту коридора. А Артура в тот вечер не было дома. Он, как выяснилось позже, сидел в гараже и пил пиво с соседом, боясь подняться наверх, где бушевал шторм, который он же и накликал.
Кульминация наступила не сразу. Евгения подала заявление в полицию о краже. Узнал я об этом от самого Артура. Он пришёл ко мне, сел на табуретку в прихожей и опустил голову.
— Андрей Сергеевич, — сказал он, — Женя в полицию написала.
— По какому поводу? — спросил я, хотя уже догадывался.
— Кольцо… Она сказала, что его украли.
Он говорил, не глядя на меня, вертя в руках свой поцарапанный со всех сторон телефон. В его позе была вся его жизнь — вечная готовность к побегу и полное отсутствие направления.
— А кто украл-то? — спросил я его прямо.
Он замолчал. Потом поднял на меня глаза, и в них был тот самый ужас застигнутого врасплох ребёнка.
— Я… Я его сестре отдал. Вернее, не отдал… Я его ей в счёт долга передал. Мужу её я должен был, старый долг. Он мне машину починил. А он как раз жене хотел такое же кольцо купить… Ну, я и подумал…
Он «подумал». Он подумал, что кольцо жены, подарок его же матери, можно обменять на избавление от собственных долгов. Он не украл, нет. Он просто «передал». Как передают пачку соли через стол.
На допросе он во всём сознался. Правда, как гной из нарыва, вышла наружу, вонючая и неприглядная. Лидия Павловна, узнав, что виноват её ненаглядный сын, а не «чужая» невестка, пришла в ярость. Но ярость её была странной — направленной не на него, а на Евгению.
Она явилась к ним вечером. Я слышал её голос через стену, приглушённый, но оттого ещё более ядовитый.
— Ты… Ты мужа в полицию сдала! — шипела она. — Какая же после этого ты жена? Разводиться вам надо! Немедленно! Женщина, которая отправляет мужа за решётку — не жена!
— А муж, который ворует у жены — не муж, — прозвучал её голос. Чётко, ясно, без колебаний.
Она забрала заявление из полиции только тогда, когда кольцо вернули. Его принёс тот же муж сестры Артура, смущённый и пристыженный всей этой историей.
Ваш лайк — лучшая награда для меня. 🔔ЧИТАТЬ ЕЩЁ👇