Семейство Романовых к 1917 году, кроме самого императора, его жены и детей, насчитывало более 60 человек. Были в этой семье люди вполне достойные, были и не совсем. Но об одной истории в семье Романовых старались даже не упоминать, потому что в ее основе лежал грех из тех, что не прощаются.
В семье Романовых его называли Николой. Отец Николы, великий князь Константин Николаевич, был вторым сыном Николая I и младшим братом Александра II. Так что Никола стоял в романовской табели о рангах лишь ступенькой ниже царствующего императора.
Николай считался самым красивым из всех великих князей. Прекрасный танцор, он был украшением всех балов. Со временем ему предстояло наследовать одно из самых огромных состояний в империи. Его родителям принадлежал Мраморный дворец в Петербурге, уступавший в роскоши только Зимнему, и умопомрачительной красоты Павловск.
Не обидел бог юношу ни умом, ни характером. По собственной инициативе он в 1868 году поступил в Академию Генерального штаба. Учился на общих основаниях, никаких поблажек члену императорской фамилии не давали, но Николай окончил академию в числе лучших с серебряной медалью.
Поступил на военную службу и в 21 год стал командиром эскадрона лейб-гвардии конного полка. Он должен был стать гордостью рода Романовых, но… Женщины погубили не одну блестящую офицерскую карьеру.
Роковая женщина
Фанни Лир
На одном из балов великий князь познакомился с американской танцовщицей Фанни Лир. Поначалу эта связь в семье Романовых не вызывала опасений (очередное амурное приключение блестящего офицера). Но скоро стали доходить слухи, что отношения великого князя и фривольной артистки выходят далеко за рамки любовной интрижки. Возникли опасения, что все может окончиться скандальным браком.
Обеспокоенные родители Николая, уже давно жившие раздельно, встретились, чтобы обсудить, как спасать сына. Отец высказался, что лучшее средство вылечить офицера от любовной холеры — отправить его на войну. И молодой 23-летний полковник Генерального штаба в 1873 году вместе с русским экспедиционным корпусом отправился походом на Хиву.
Вернулся Николай воякой, побывавшим под огнем и с орденом Владимира III степени. Первым делом поехал к ненаглядной Фанни и в компании со своей возлюбленной отправился в путешествие по Европе. Роман продолжался. Николай осыпал любовницу дорогими подарками. Денег на ее содержание требовалось все больше и больше, и средств стало не хватать.
Великий князь Николай Константинович был богат, очень богат. Но если кто-то думает, что он мог тратить бесконтрольно любые суммы денег, то ошибается. Выделяемые Николаю на карманные расходы суммы были крупными, но ограниченными, и это были отнюдь не миллионы. В царской семье было принято на личных расходах экономить.
Кража
14 апреля 1874 года в Мраморном дворце обнаружили кражу. Это была не просто кража, это было святотатство. С оклада одной из семейных икон исчезли бриллианты. Икона была очень дорога супружеской чете, ею Николай I благословил своего сына Константина и его невесту Александру Саксен-Альтенбургскую на брак. Великая княгиня от расстройства слегла, разъяренный супруг вызвал полицию. Расследование взял под контроль лично шеф корпуса жандармов граф Шувалов.
Расследование застопорилось. Доступ к иконе имел строго ограниченный круг людей: врач, камеристка, два лакея, придворная дама. Все — люди проверенные многолетней службой, в честности их никто не сомневался. Оставались еще члены императорской фамилии, но они априори были вне подозрений.
Скандал в царском семействе
Сыщики даром хлеб не ели. Они начали с другого конца и скоро нашли бриллианты в одном из петербургских ломбардов. Сдал камни офицер из свиты великого князя Николая Константиновича, некто Варнаховский. Офицера задержали и начали допрашивать.
И тут перо полицейского писаря, заполнявшего протокол, повисло в воздухе: по словам Варнаховского, бриллианты он получил от самого Николая Константиновича! А вырученные деньги якобы предполагалось потратить на подарки для Фанни Лир. Граф Шувалов поехал во дворец, чтобы лично сообщить великому князю Константину Николаевичу страшное известие: его сын — вор.
Вызванный для объяснений Никола сперва все отрицал, но потом сознался. При этом, к ужасу своего отца, не выказал ни сожаления о содеянном, ни раскаяния. Члены дома Романовых отнюдь не были свободными от обычных человеческих слабостей, но до кражи никто из них никогда не опускался.
В Мраморном дворце собрались члены романовской фамилии решать судьбу Николы. О том, чтобы отдать его под суд, речь, разумеется не шла: престиж царской семьи необходимо было беречь. Но опозоривший всех Романовых Николай должен быть наказан — с этим согласились все.
Изгой
Николаю объявили, что он как вор изгоняется из семьи. Отныне в бумагах, касающихся императорского дома, его имя никогда не будет упомянуто. Николай лишается имущества — оно передается младшим братьям. Лишается всех званий, наград, военных и придворных чинов, его имя вычеркивается из списков полка, ношение военной формы запрещено. Он высылается из Петербурга навечно и отныне будет жить там, где ему будет указано.
Для общества он будет объявлен душевнобольным, находящимся на принудительном излечении. Фанни Лир высылается из России без права когда-либо вернуться. Но Николаю сохранили титул великого князя и до последних дней к нему обращались «Ваше Императорское Высочество». Осенью 1874 года Николай Константинович навсегда покинул Петербург.
Скитания
Началась жизнь изгнанника. Умань, Оренбург, Самара, Крым, Владимирская губерния, городок Тывров под Винницей — за 7 лет ему более 10 раз меняли место ссылки, не давая нигде пустить корни.
В 1877 году, находясь в Оренбурге, Николай обвенчался с дочерью местного полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. Стараниями Романовых Священный синод специальным указом признал брак недействительным. Надежда осталась при князе в неясном статусе жены-сожительницы.
В 1881 году князь-изгой попросил разрешения приехать в столицу на похороны убитого Александра II. Александр III ответил: «Вы обесчестили нас всех. Пока я жив, ноги Вашей не будет в Петербурге!», но разрешил узаконить брак с Дрейер и отправил супругов на вечное поселение в Ташкент.
Что такое Ташкент конца XIX века? Гарнизон на краю империи с непрерывным пьянством, тоской и вечной мечтой уехать от этих глинобитных мазанок в Россию. Именно здесь и должен был оставаться великий князь до конца своих дней.
Оборотистый бизнесмен
В далеком Узбекистане опальный князь стал предпринимателем. В Петербург одно за другим шли донесения: великий князь является владельцем мыловаренного завода, бильярдных, организует продажу кваса и риса, выращивает хлопок, строит хлопкоочистительные заводы и вырабатывает мануфактуру, открыл первый в Ташкенте синематограф «Хива». Доходы от предпринимательской деятельности князя превышали сумму в 1,5 миллиона рублей в год.
Дворец великого князя Николая Константиновича. Сооружен в 1890 г. B.C. Гейнцельманом. Флигели достраивал А.Н. Бенуа. На заработанные средства Николай Константинович построил себе дворец (сегодня узбекский МИД проводит в нем официальные приемы иностранных гостей), провел в городе водопровод, построил театр. И все равно деньги еще оставались. Николай решил заняться развитием края.
Ташкентский князь
Опальный князь затеял масштабные оросительные работы. На свои средства он проложил 100-километровый канал, на орошенных землях появились 119 поселений. Как писали газеты, «одно высокопоставленное лицо сделало для Средней Азии больше, чем вся государственная администрация». Дехкане буквально молились на него, поселенцы обращались «князь-батюшка», мещане за глаза именовали «ташкентским князем».
Все эти годы Николай Константинович оставался на положении ссыльного. Можно только сожалеть, что столь талантливый и деятельный человек был выброшен из общественной и политической жизни Петербурга.
Февральскую революцию «ташкентский князь» встретил восторженно, надеясь, что она положит конец его 43-летней ссылке. Но вкусить воздуха свободы Николай Константинович Романов не успел. В январе 1918 года на 68-м году жизни он скончался в Ташкенте. Его не расстреляли чекисты и не зарубили пьяные матросы, как писали в некоторых газетах в начале 1990-х. Великий князь умер от воспаления легких. Думал ли он в последние минуты о той, ради которой когда-то вынул из оклада иконы те злосчастные бриллианты? Кто знает.