Что происходит на свете? А просто весна. Что же из этого следует? Следует шить: шить сарафаны и платья из лёгкого ситца. А вот и нет! С наступлением тепла придётся отказаться от простенького ситца в пользу льна. И желательно белого. Так считает известный театральный художник, только что получившая очередную «Золотую маску», знаток моды Виктория Севрюкова. Наш разговор на вполне утилитарную тему — как к лету обновить гардеробчик — неожиданно сделал крутой философский поворот.
— Если мы говорим про весну, про Первомай, то это, конечно, лён, — говорит Виктория. Он — самая настоящая живая ткань, так называемая дышащая, причем повсеместно, независимо от территории. Но замечу, мы говорим о белом льне, который позволяли себе только зажиточные, знатные люди, поскольку хорошо выделанный и выбеленный лён — это дорогостоящая вещь.
— Так было всегда?
— Конечно, в России, в Европе — не имеет значения где. Все египетские фараоны ходили в прозрачном льне — ткань называлась виссон. Тело светилось сквозь рогожку льна, и стоимость его зависела от выделки. И тогда получается, что цвет льна — признак высокого социального статуса человека, носившего такую одежду. И в России так же было. У льна богатая цветовая градация — от желтоватого до белоснежного. А белый… тут своя цветовая магия.
— Почему?
— Потому что белый цвет люди носят в переходный период своей жизни, когда при переходе от одного этапа к другому граница настолько истончается, что начинает, как ткань, просвечиваться. А такое дают только две ткани — лён и батист, через них просвечивает тело. Так что момент перехода — это только белый цвет, который поддерживает сам момент перехода.
Кстати, в России в одеждах белого цвета с минимумом украшательства или вообще без него ходили дети до 8 лет и старики. Всего несколько дней перед венчанием ходила невеста, когда она как бы умирала для своей семьи. И рекруты за пару дней до отправки на войну тоже одевались в белое.
— Такая традиционная приверженность определенной цветовой гамме осталась или ушла безвозвратно?
— Я бы сказала, что она продолжается. И сейчас все достают из шкафов белые льняные вещи. Белый цвет — абсолютно магическое явление. Прошу заметить, что даже глянцевая «шапочка» у пасхального кулича тоже белая. В Библии все время белый цвет: цветы, растущие в Эдемском саду, чаще всего белые, они политы слезами девы. Иисус говорит: «Если ваши грехи подобны алым, то я убелю их, как шерсть! Они будут белыми, как снег… Я вас, как шерсть, добела отмою».
— Как интересно, мы начали разговор с земных, вполне материальных вещей: что носить по сезону, а вышли прямо таки на серьезные философские обобщения.
— Альтернативным белому является красный цвет. Вся яркая гамма цветов, которая с теплом начинает появляться на улицах, символ возрождения и надежды на жизнь. Все, что касается красного цвета, ассоциируется с жизнью, насколько он ассоциируется и со смертью. Такая амбивалентность красного цвета магически действует и на тех, кто на него смотрит, и кто в нем ходит. Скажем, люди приходят в театр, на спектакль, а на сцене все артисты в красном. У зрителей повышается давление. Если слабая сердечная мышца, у человека может случиться инфаркт — просто от энергетического удара красного цвета.
— Это не шутка?
— Нисколько. Прежде, чем поместить человека в красную комнату надо у него поинтересоваться — нет ли проблем с сердцем? От резко подскочившего давления он может даже умереть.
— Вот так надеваешь вещицу и не подозреваешь, что рискуешь. Сколько, однако, тайн у разных цветов…
— Поэтому когда лидеры в моде начинают диктовать: «В этом сезоне в моду входит желтый цвет», надо бы насторожиться — желтый очень опасный цвет. Скажем, в разных странах не раз проходили выставки, в которых участвовали люди с подтверждённым диагнозом шизофрении. Все, кто находится в состоянии сезонного обострения, из коробок с красками возьмут только две — кобальт синий и стронциановый желтый. Они рисуют синим и желтым всё — лица, траву, здания — не имеет значение что.
Ван Гог, нарисовал своё «Ночное кафе» в момент обострения шизофрении. Поэтому когда мы, под влиянием моды надеваем желтое, мы не ведаем что творим, не понимаем какие опасности на себя навлекаем. Или это хорошо понимают те, кто нам диктует и навязывает его.
— Интересно, а сколько до революции стоил летне-весенний выход в льняном костюме?
— Смотря как считать: можно в бутылках шампанского, когда бутылка хорошего французского шампанского стоила 15 рублей. Можно в коровах — она стоила 60 рублей. Так что за две коровы можно было получить льняной, что называется, полотняный, выход. То же самое и у мужчин: дороговизна касалась тканей и на мужской костюм — льняной, шёлковый натуральный, из шелковой чесучи. Если мы говорим про белый цвет, это будет очень дорого. А если про желтоватый лён, в котором ходили крестьяне, то выйдет в разы дешевле.
— Если я правильно понимаю, пришла весна — одеваемся в белое и красное?
— Да, и это тем более нам подходит, потому что сейчас мы все находимся в трудном периоде жизни. А для переходного периода белое идеально. Более того, белый цвет ещё считается цветом невидимки, если исходить из того, что белоснежный — это сложение всех цветов, которые в нем растворились. Так же, как и в чёрном. И в том, и в другом все цвета умерли. Поэтому чёрный на весну отменяется прежде всего как цвет траура. Хотя… ведь раньше в восточных религиях цветом траура считался белый.
— Можно вспомнить первомайские открытки времён СССР: там юноши и девушки все в белом, все вдохновенные и счастливые.
— А вспомним фильм Григория Александрова «Цирк» с Любовью Орловой в главной роли. В финале по Красной площади все стройными рядами идут в белых свитерах, в узких юбках и брюках. Там потрясающее торжество белого, которое ассоциируется почти что с раем. Так же, как и красный.
Вот почему только в двух странах — Китае и России, которая стала Советским Союзом, красный не произвёл отторжения? Если в Китае он считался признаком возрождения, богатства и светлого будущего, то в дореволюционной России ассоциировался с пасхальной радостью, когда после поста появляется красная пасхальная одежда и красные яйца. И тогда этот красный воспринимается и как Пасха, и как возрождение к жизни, а не что-то кровавое.
Это потом коммунисты обилие красных знамен объясняли тем, что это цвет крови, пролитой на баррикадах революции. И «кровавые» флаги ни у кого не вызывали возражения.
— Белая идеология на фоне красных флагов — это сознательно было сделано художниками или творческая интуиция?
— Думаю, что сознательно. Люди, которые манипулируют теми, кто им заказывает одежду, понимают силу цветового воздействия на психику человека. Это расчёт — и расчёт правильный. Если при виде марширующих красавцев и красавиц в белом под красными флагами у тебя повышается настроение и выделяется серотонин, ты оказываешься в потоке счастья. А значит, это ни что иное, как прекрасная манипуляция.
В фильме «Цирк» даже танец Орловой на пушке, в костюме с лиловыми и фиолетовыми пайетками дает сияние, будто она в бриллиантовом костюме. Даже в черно-белом фильме зрители в своем воображении прекрасно дорисовывали эту картинку. И, конечно, гениальное решение платья у Орловой в финале: на параде оно белое, шифоновое, все такое развевающееся. 30 метров шифона, буржуазный шик, что называется. А лаконичные белоснежные свитера и брюки на массовке — просто гениальное дизайнерское решение.
— Сейчас художники такие вещи понимают, умеют применять?
— Сейчас, к сожалению, этому не учат, да и сами художники не понимают меру своей ответственности. Если в зале сидит тысяча человек, то тут важно, как ты цветово отвечаешь за их состояние здоровья. Я уже не говорю про манипуляцию их психическим состоянием. Любое цветовое воздействие может быть как терапевтически выгодно, так и убийственно.
Скажем, самое сильное воздействие, как я говорила, оказывает красный цвет. Им пользуются в последнее время в театре, как доминантой, как поворотным моментом в событийном ряду. Все красным цветом работают, и это не просто так.
Мы видим, как в изобилие серого и чёрного цвета на сцене или экране, вдруг взлетает красный шарф, как у Сомерсета Моэма в романе «Театр». Там Джулия Ламберт неожиданно достаёт красный шарф, концентрирует на себе все внимание зрителей и таким элегантным способом убирая соперницу.
Много спектаклей делается в стилистике цирка, правда, перегружая ее контрастными цветами. Потому что когда черные длинные пальто, белые лица и красные носы, моментально весёлое зрелище становится фильмом ужасов «Клоуны наступают». Кажется, очень тонкая тут грань между плюсом и минусом, но ответственность художника настолько возрастает, что пора давать клятву Гиппократа — не навреди тысяче зрителей, которые пришли смотреть твоё творчество. Причём, заплатив за него деньги.
— Время тяжёлое. Каким цветом пользоваться?
— В любом случае избегать серых и чёрных тонов. В них я буду беспроигрышно элегантна и сольюсь с массой. А сейчас не надо сливаться с массой. Надо носить больше белого, больше натурального, просто потому что именно это включает режим невидимки. То есть ты отдаёшь позитивный момент, а на тебе никто не акцентирует своего внимания. В белом цвете даже фасон не важен — его не видно, есть только цветовое ощущение. И если это полупрозрачная ткань, там проступает тело, а это и есть жизнь.
Поэтому носим белое, полупрозрачное, кружевное, все то, что раньше называлось дачной модой. Сегодня ее надо брать и брать. Не стесняться длинных юбок, убирать брюки. Давать все, что дает летящий, свободный и отражающий солнце образ. Сегодня нам особенно важно отражать солнце, чтобы не получить удар.
