После нескольких месяцев обсуждений Европейский союз на этой неделе утвердил 19-й пакет антироссийских санкций. Главной особенностью этого пакета, как подчеркнули в Еврокомиссии, стал первый прямой удар по газовому сектору нашей страны. Теперь Брюссель планирует полностью прекратить импорт российского сжиженного природного газа: для краткосрочных контрактов — уже с апреля 2026 года, для долгосрочных — с января 2027 года. По мнению российских экспертов, таким образом, Европа фактически закрывает для себя один из последних стабильных энергетических источников. Что это будет значить для России и кто в конечном итоге окажется в проигрыше?
После продолжительных согласований Евросоюз всё же выпустил 19-й пакет антироссийских санкций. В него вошли ограничения против банков, судов «теневого флота», криптовалютных платформ, а главное — впервые были введены меры в отношении газового сектора. С апреля 2026 года Европа прекратит закупку российского сжиженного природного газа (СПГ) по краткосрочным контрактам, а с января 2027 года — и по долгосрочным. Председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен прямо заявила, что «впервые мы наносим удар по газовому сектору». По ее словам, этот шаг стал ключевым отличием нового пакета от всех предыдущих.
Российские эксперты отмечают, что данное решение выглядит скорее политическим, чем экономическим. Финансовый аналитик и частный инвестор Фёдор Сидоров заявил, что «принятый 19-й пакет санкций ЕС против российского СПГ — это скорее символический шаг, чем реальная угроза нашей энергетике». Он напомнил, что в 2024 году Европа импортировала рекордные 17,4 млн тонн российского СПГ — почти половину всего российского экспорта сжиженного газа. «Полный отказ к январю 2027 года технически выглядит крайне амбициозно, если не сказать нереалистично. Альтернативы есть, но все они для Европы дороже и сложнее», — отметил эксперт.
По его словам, США уже обеспечивают около 55% поставок СПГ в Европу, однако быстро наращивать мощности не получится: крупные новые проекты в мире начнутся не ранее 2026-2027 годов. Катар, который мог бы частично компенсировать дефицит, «буквально на днях пригрозил сократить поставки в ЕС из-за климатических требований Брюсселя».
Что касается России, последствия запрета, по оценке Сидорова, будут заметными, но не катастрофическими: «Нефтегазовые доходы составили около 30% федерального бюджета в 2024 году — это 11,1 трлн рублей. Газовая составляющая здесь значительна, но у нас есть запас времени для манёвра — санкции вступают поэтапно». Он отметил, что крупнейшие российские проекты в области СПГ продолжают стабильно функционировать, а их контракты связаны с европейскими потребителями, «и просто так от них не откажешься: слишком велики инвестиции в инфраструктуру с обеих сторон».
При этом Россия уже начала переориентацию на азиатские рынки.
«Китай стал нашим главным торговым партнёром, на него приходится около 50% экспорта нефти. По газопроводу «Сила Сибири» в 2025 году мы выйдем на полную мощность в 38 млрд кубометров. Планируется увеличение экспорта СПГ в Китай, особенно с арктических и сахалинских проектов СПГ», — говорит Сидоров. Однако он уточняет, что по срокам перестройки экспорта, «речь о горизонте двух-трёх лет, за которые можно построить новые логистические цепочки и нарастить флот газовозов».
Отдельный риск он видит для самой Европы: «ЕС заплатил России 21,9 млрд евро за газ в 2024 году — больше, чем вся финансовая помощь Украине. Это говорит о реальной, а не декларируемой зависимости Старого Света от российского газа. Мощности регазификационных терминалов у европейцев есть — 250 млрд кубометров в год, но наполнить их нечем. Американского СПГ всем не хватит, Катар требует 20-летних контрактов, а Нигерия и Алжир покрывают лишь малую часть потребностей. В случае холодных зим Европа рискует столкнуться с дефицитом и новым витком роста цен».
Управляющий партнёр B&C Agency Иван Самойленко, в свою очередь, напоминает, что у Евросоюза уже существует программа, предусматривающая поэтапный отказ от российских энергоносителей к концу 2027 года. «Безусловно, у такого решения есть множество факторов, но это, прежде всего, политика. Экономически ЕС много теряет, но одновременно выстраивает баланс между различными источниками энергии», — говорит он.
Самойленко считает, что «дефицита газа в Европе не ожидается. Наоборот, эксперты говорят о профиците газа на рынке после 2026 года. Поэтому говорить о росте цен преждевременно». Россия же, по его словам, «давно и успешно адаптировалась к действующим санкциям, снижая зависимость от старых рынков и наращивая экспорт в другие страны». Он добавил, что, по оценкам аналитиков S&P Global Commodity Insights, «со временем Европа всё же вернется к российским энергоносителям — без этого континенту будет сложно достичь энергетического баланса».
Таким образом, Европа впервые поднимает планку санкций, затрагивая газ — область, долгое время оставшуюся вне политических решений. Но осуществить отказ от российского СПГ будет нелегко. У России есть время и альтернативные направления, у Европы — политическая воля и опыт кризисов. Кто успешнее выдержит энергетическую перестройку до 2027 года — покажет зима.