Чиновники Еврокомиссии (ЕК) обнаружили в договорной базе Евросоюза правовую лазейку, которая дает возможность заблокировать российские активы «навсегда» и сделать это без единогласного согласия всех стран-членов объединения. Об этом информирует газета Financial Times. Основным аргументом может стать формулировка о «серьёзных экономических потрясениях»: в таких обстоятельствах, согласно внутренним нормам Союза, консенсус больше не требуется.
Насколько законны исследования ЕК и какие последствия могут возникнуть для Европы, «МК» прокомментировали эксперты.
Брюссель готовится к решительному антироссийскому шагу. Еврокомиссия нашла способ «навсегда» заблокировать средства России в Европе. Чиновники обнаружили в договорной базе ЕС юридическую норму, которая позволяет принять такое решение без учета мнений 27 стран-членов объединения. В документах указано, что в условиях «серьезных экономических потрясений» учитывать голоса всех государств Евросоюза по таким вопросам не требуется — достаточно простого большинства.
В настоящее время режим санкций, обеспечивающий заморозку российских активов, необходимо продлевать каждые шесть месяцев — и достаточно даже одного голоса «против», чтобы решение не было принято. Напомним, что на данный момент в Евросоюзе заморожено российских активов на общую сумму около 210 млрд евро.
Большая часть из них находится в брюссельском депозитарии Euroclear, но именно Бельгия последовательно выступает против столь очевидного нарушения международного финансового права. Противники изъятия указывают на риски утраты статуса «тихой гавани». По их мнению, после столь грубого обращения с российскими активами инвесторы из Азии и арабских стран могут отказаться от услуг европейских хранилищ и перевести свои капиталы в другие депозитарии.
«История с попыткой Брюсселя «заморозить навсегда» российские активы — это уже даже не «игра в право», а стремление переписать правила под политическую задачу, — говорит адвокат, управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев. — Воровством это в прямом смысле не назовёшь — чтобы юридически говорить о хищении, нужно, чтобы кто-то завладел активами и начал ими распоряжаться, как собственными. Но это точно шаг в сторону незаконной конфискации, только оформленной в более приличную «упаковку»».
С точки зрения международного права это серьёзное нарушение иммунитета государственного имущества. Юридическая конструкция «заморозить навсегда» звучит как оксюморон: в международном праве такого не существует. Есть заморозка до устранения причин — санкций, угрозы, обстоятельств. Есть конфискация, но только через суд и при доказанном преступлении. А вот «заморозить до активного решения о разморозке» — это попытка создать третий путь, где актив де-юре остаётся российским, а де-факто его никогда никто не вернёт. Правовая фикция, которая разваливается при первом же обращении в нормальный международный арбитраж, подчеркнул Гавришев.
Что касается намерений «получать прибыль с навечно замороженных активов», то здесь логика еврочиновников совершенно запуталась. «Если активы приносят доход, они фактически участвуют в финансовом обороте, а если активы участвуют в обороте, то они уже не считаются замороженными в классическом понимании», — поясняет инвестиционный советник Юлия Кузнецова.
ЕК пытается разделить понятия: мол, сам актив остаётся неподвижным, а вот проценты можно направить на кредит Украине. Но проценты — это производный доход от управления активом, а управление — это распоряжение, то есть выход за рамки заморозки. «Это всё выглядит как отчаянная попытка совместить политику, экономику и юридические нормы в одной коробке, которая трещит по швам», — считает Гавришев.
В этом контексте, во-первых, явно создаётся плохой прецедент. «Если суверенные активы можно заблокировать навсегда, институт иммунитета разрушается, — говорит аналитик Freedom Finance Global Владимир Чернов. — Это удар по статусу евро как резервной валюты. Любой крупный центральный банк начнёт задавать вопрос о безопасности размещений».
Во-вторых, резко увеличиваются риски встречных исков. Многие здравомыслящие люди в Европе опасаются, что долговые операции могут быть оспорены в международных судах. Заморозка считается «временной мерой». Если она становится бессрочной, это уже другой режим, и суды могут признать его нарушающим международное право.
В-третьих, возникает угроза репутации ведущим депозитариям Euroclear и Clearstream. Они несут ответственность перед владельцем ценных бумаг. Если заморозка превращается в постоянный режим, депозитарий фактически удерживает чужие активы без срока, что повышает юридические риски для самого инфраструктурного центра.
В-четвёртых, под ударом оказывается и рынок госдолга ЕС: инвесторы начнут требовать премию за политический риск, если увидят, что ЕС способен замораживать суверенные вложения при кризисах.
Таким образом, Европа оказалась перед дилеммой: с одной стороны — давление ЕК, Киева и сочувствующих ему стран, с другой — необходимость сохранить доверие мировых финансовых рынков.
«Вечная заморозка» может стать удобным политическим плацдармом для антироссийских сил в ЕС, однако цена этого шага может оказаться выше, чем предполагает Еврокомиссия. Какая точка зрения победит, станет известно на саммите ЕС 18 декабря, когда должно быть озвучено окончательное решение по российским активам.