В тот день у Веры Петровны была пенсия. Я встретил её у почты — медленно шла, держала сумку ближе к себе, будто не деньги несла, а достоинство. Мы разговорились у почтовых ящиков. Она улыбнулась и сказала:
— Пенсию выдали, теперь хоть лекарства куплю.
А потом добавила, как бы между прочим:
— Дочка обещала зайти.
Я знал, что «зайти» — значит «попросить». Так было всегда.
Вера Петровна жила через стенку. Маленькая двушка — чистая, на солнечной стороне. Скатерть в цветочек, чайник с отбитым носиком, аккуратно развешенные полотенца. На подоконнике — герань, с которой она всегда разговаривала:
— Цвети, милая, хоть ты меня радуешь.
Женщина она была тихая, не из тех, кто жалуется. Дочка её, Ольга, часто приезжала с мужем — Дмитрием. Каждый раз разговор начинался одинаково: «Мам, выручай». То на коммуналку, то на зимние шины, то еще хуже «на платёж по кредитке внести».
Она всегда помогала. Говорила:
— Лишь бы им полегче было.
В тот раз всё пошло иначе. Я как раз чинил полку в прихожей и слышал через стену голоса. Ольга говорила быстро, сбивчиво, будто боялась, что не успеет убедить:
— Мам, ну ты же знаешь, без тебя никак. Опять счета, всё подорожало. Дима уже ищет работу.
— Оля, у меня самой лекарства, — тихо ответила мать.
— Ну что ты, тебе же хватает! Мы потом вернём.
И вдруг — пауза. Потом Вера Петровна сказала фразу:
— Оля, я тебе уже помогала в прошлом месяце.
— Мам? Мы же не чужие.
— А мне, выходит, уже ничего не стоит, да?
Я не слышал продолжения — дверь закрылась. Но через тонкую стену потом доносилось что-то глухое, обрывки фраз. А через две минуты Ольга вылетела из квартиры, как тень, швырнула ключи от своей машины на лестницу и сказала Дмитрию:
— Поехали. Пусть живёт, как хочет.
С тех пор они с матерью не разговаривали.
Вечером я зашёл к Вере Петровне с банкой мёда — просто так, по соседски. Она сидела на кухне, не плакала, только руки лежали на коленях, будто чужие.
— Сказала им правду, — произнесла она. — Я ведь всё время думала, что если помогаю, то они будут ближе. А выходит наоборот: чем больше отдаю, тем дальше становятся.
После недолгого молчания она добавила:
— Устала быть для них кошельком.
Первое время после той ссоры она ходила, как в тумане. В подъезде старалась не попадаться никому на глаза.
Через несколько дней я спросил, почему не позвонит дочери. Она ответила спокойно:
— А что сказать? Опять начнётся: «мам, прости, но…» — и дальше по списку.
— Пусть теперь они попробуют без меня. Может, хоть так поймут, что у матери тоже есть границы.
Она не злилась, нет. Просто смотрела на вещи трезво, без иллюзий. Это, пожалуй, и есть настоящая зрелость — когда перестаёшь ждать благодарности от тех, у кого её нет.
Полгода они не разговаривали.
Ольга перестала приходить, даже на день рождения матери не позвонила. Вера Петровна делала вид, что ей всё равно, но я видел, как она вечером садилась у окна, будто ждала кого-то.
Мы иногда пили чай вместе. Я приносил пирог, она доставала свои варенья.
— Андрей, — сказала она мне однажды, — когда человек долго живёт для других, он забывает, как жить для себя. Я вот теперь учусь. Медленно, но учусь.
— А дочка?
— Пусть осознает. Я её не прогоняла. Просто перестала давать в долг.
Зимой она сильно заболела — бронхит, кашель, слабость. Я помогал с продуками, ходил в аптеку. Ни разу она не дала слабину, всё переборола. Только один раз тихо сказала:
— Странно, раньше боялась, что без них пропаду, а теперь будто впервые дышу свободно.
Весной, ближе к Пасхе, я увидел у подъезда знакомую фигуру. Ольга стояла с букетом тюльпанов, как школьница, которая ждёт прощения. Без мужа.
Я не вмешивался — просто наблюдал из окна. Она стояла минут десять, потом поднялась и позвонила.
Дверь открылась. Вера Петровна постояла в проёме, потом отступила, пропуская дочь.
Через час я услышал смех.
Тихий и робкий, как будто обе боялись что-то спугнуть.
Позже Вера Петровна рассказала:
— Она пришла не за деньгами. Сказала: «Мам, ты прости. Я поняла, что самое дорогое — это когда можно просто позвонить и услышать твой голос».
Вот так они помирились. Без упрёков, без условий. Просто с благодарностью в сердце. Ваш лайк — лучшая награда для меня. Лично пожать руку автору можно здесь https://dzen.ru/bolhoz?donate=true.