Вопрос о власти начнет решаться в ближайшую субботу в потерпевшей недавно сокрушительное военное поражение Армении. Казалось бы, Кремль обречен на победу при любом исходе парламентских выборов в этой стране. При всем богатстве выбора реальных претендентов на армянскую корону всего двое: нынешний премьер-министр Никол Пашинян и бывший президент Роберт Кочарян. Оба этих деятеля устраивают Россию. Кочарян считается чуть ли не личным другом Владимира Путина, а Пашинян, столкнувшись прошлой осенью с коллективным бронированным кулаком Азербайджана и Турции, внезапно подзабыл о своих прошлых симпатиях к Джорджу Соросу и столь же внезапно проникся симпатиями к Кремлю. Но в армянском политическом раскладе не все так просто, как кажется на первый взгляд. Победу на выборах может одержать не фигурирующий в избирательных бюллетенях «третий кандидат», который Россию никак не устраивает: дестабилизация и междоусобная борьба.
Армянские политические нравы никогда не отличалось особой вегетарианскостью. Вспомнить хотя бы расстрел парламента террористами в 1999 году, когда среди погибших оказались и премьер-министр, и спикер Национального собрания и еще несколько крупных политиков. Однако до прихода к власти в 2018 году нынешнего премьера Пашиняна в Ереване не было одной крайне непривлекательной политической традиции — преследования действующими лидерами страны своих предшественников. Пашинян эту традицию ввел: несмотря на крайнее неудовольствие Владимира Путина тот-же самый Кочарян оказался в тюрьме, выбраться из которой ему удалось с третьей попытки, преодолевая бешеное сопротивление премьера.
В результате в ходе нынешних парламентских выборов в Армении на кону оказался не только кадровый состав высших органов власти. Одновременно решается не менее животрепещущий вопрос — не станет ли Пашинян новой жертвой той политической моды, которую он же и ввел. Предъявить ему при желании можно много чего интересного. За национальную катастрофу, которая постигла Армению в период премьерства Пашиняна, кто-то должен ответить. А Никол Воваевич на роль этого кого-то подходит лучше всех прочих.
Разумеется, в случае своего возвращения к власти Кочарян может оказаться гораздо более дальновидным и великодушным лидером, чем нынешний премьер-министр. К великодушию его будет подталкивать в том числе элементарный политический расчет. Сажать соперника, которого по-прежнему поддерживает внушительная часть армянского общества означает раскалывать страну. Но никаких стопроцентных гарантий, что ситуация будет развиваться именно таким образом, у Пашиняна, естественно, нет.
В практическом преломлении это означает, что с очень высокой долей вероятности любой результат выборов будет не признан либо одной, либо другой стороной. Армения стоит сейчас перед очень реальной перспективой мощной политической междоусобицы. Это автоматически приведет к появлению у Кремля серьезной головной боли. Для Москвы крайне важна политическая стабильность в Ереване и способность местного руководства продолжать выполнять те обязательства, которые Армения взяла на себя, проиграв войну.
Тревожная складывается ситуация, не правда ли? Тревожная, но совсем не безнадежная. У Москвы есть «союзник», который, сам того не желая, будет выполнять роль ограничителя желания ереванских политиков уничтожить друг друга. Это Турция президента Эрдогана, совершившая в конце прошлого года мощный рывок на Кавказ. Подобная постановка вопроса может показаться абсурдной. Сам Эрдоган и его союзники в Азербайджане заинтересованы в прямо противоположном развитии событий. Чем слабее и нестабильнее будет власть в Ереване, тем более широкий зазор возможностей появляется у связки Анкара-Баку. Ковать железо принято, когда оно горячо. Выбивать из Армении новые уступки легче всего тогда, когда она находится в состоянии внутриполитической нестабильности.
Почему же тогда я называю Эрдогана «союзником России» ( только так — в кавычках) в задаче обеспечения плавного исхода борьбы за власть в Ереване? Потому, что тезис «политический коллапс в Армении — лучший подарок президенту Турции», является самоочевидным для всех, включая главных ереванских дуэлянтов. Инстинкт, требующий порвать своего врага на мелкие куски, очень силен. Но инстинкт самосохранения, как я надеюсь, сильнее. Впрочем, не забудем загадывать. Новый этап большой армянской политической драмы только начинается.
