После резонирующих трагедий в образовательных учреждениях средства массовой информации должны осуществлять взвешенную информационную политику, чтобы не порождать последователей экстремистских идей. Такого мнения придерживается член президиума Общероссийской организации «Офицеры России» полковник запаса Левон Арзанов, который прокомментировал «МК» трагическое событие, произошедшее в одной из школ Одинцовского района Подмосковья 16 декабря.
«Потенциально опасных детей и подростков много, однако они не проявляют свои наклонности до тех пор, пока не получат какой-либо внешний импульс. И таким «звонком» для психически нестабильных людей может стать как раз бездумная трансляция деталей терактов. Поэтому, на мой взгляд, необходимо законодательно запретить все это транслировать.
Проблема подражания и следования всегда была известна в обществе. С этой проблемой всегда пытались бороться, например, в советский период. Тема маньяков и серийных террористов была под запретом. Потому что любое психическое отклонение, а нацеленность на массовое убийство — это, прежде всего, психическое расстройство, которое порождает последователей и побуждает действовать нездоровых людей. В советское время, еще раз подчеркиваю, вся эта тематика о маньяках, террористах и прочем была полностью закрыта. Я считаю, что сейчас нам нужно максимально использовать именно этот подход, чтобы не создавать последователей и не будоражить психически больных людей.
— Но всё равно прочитают в соцсетях…
— Да, сегодня эра цифровой информации. Однако показывать без цензуры в деталях убийство и подготовку к нему недопустимо. Поскольку в первую очередь террорист (или, можно сказать, маньяк) стремится к славе. Для него это самое важное — чтобы о нем узнали, чтобы его имя стало известным. Они все делают именно для этого. И чем больше мы будем говорить о таких террористических актах, тем больше будет последователей.
Повторяю, необходимо законодательно запретить транслировать подобные материалы. И считать все эти «информационные утечки» пособничеством террористической деятельности, за что следует вводить реальные уголовные наказания.
Единственное, что может показывать федеральный канал — это сообщение о теракте и его последствиях, о задержании преступника и его наказании. Нужно широко освещать максимальное наказание, чтобы, наоборот, потенциальные последователи не стремились к этому.
— Какое должно быть наказание?
— Самым реальным и действенным. То есть это уже, пожалуйста, освещайте во всех СМИ. Каждый, кто подумает о таком, должен знать: наказание неизбежно и оно будет максимально строгим. Если он получил пожизненное заключение — можно раз в год показывать, как его скрюченным в «Чёрном дельфине» водят на допросы.
— Откуда у обычного школьника такая ненависть?
— Он — чистый подражатель, он копирует норвежских националистов. Исписал свою каску разными надписями, в голове у него совершенно нет мыслей. Этот парень — открытый националист, состоял во множестве националистических групп. Ненавидел всех: от евреев и жителей Средней Азии до кубинцев и мексиканцев — тех, кто вообще далек от нас. Это человек, который ненавидел всех, ненавидел жизнь, выбрал для себя такой путь.
— Какие выводы должны быть сделаны из произошедшей трагедии?
— Спасение людей уже в момент, когда теракт состоялся — вот что имеет значение. Четыре года назад, после теракта в Перми, мы предложили оснастить все школьные классы железными дверями с замками, а не со щеколдами. Ключи от этих замков должны быть у учителей.
Сейчас все школы у нас оснащены системой оповещения. И в случае тревожного сигнала учитель должен просто закрыть на ключ класс и оставаться там с учениками. Я понимаю: есть школы, которые не могут себе этого позволить. Но хотя бы один такой класс должен быть на этаже — ячейка спасения. Чтобы учителя в случае тревоги могли быстро перевести туда учеников и забаррикадироваться в этом классе. Как показывает практика, маньяк не станет пытаться взломать железную дверь.
Это самый простой и элементарный способ, который был опробован во многих кампусах США. У них стоят железные бронированные двери с бронированными стёклами, через которые видно, кто снаружи стучится, кто хочет войти. Я считаю, что у нас, особенно в Москве и других крупных городах, где сохраняется угроза терактов, это необходимо реализовать.
Также мы предлагаем ввести на уровне общего образования уроки начальной военной подготовки. Сейчас мы видим, что это необходимо. Угроза большой войны ощущается как никогда. Начальная военная подготовка будет очень важна. Военрук мог бы стать еще одной тактической единицей в школе, которая могла бы противостоять террористическому натиску. Сейчас у нас тысячи молодых людей вернутся с войны. Не все из них смогут полноценно работать из-за полученных травм. Но у них будет возможность пойти работать в школу военруками.
Такая практика существовала в советское время, когда возвращались с войны ребята-афганцы. У меня у самого учитель НВП был воин-афганец.
Необходимо, чтобы в случае такого нападения на школу был чёткий алгоритм действий, утверждённый: кто, например, укрывает учеников, кто бросается на перехват, чтобы удержать нападающего до прибытия основных сил, до подъезда профессионалов — спецназа, который придёт и будет нейтрализовать эту угрозу.
Как показала история, эти стрелки-одиночки, как правило, обычные ученики. И пока, например, ждут прибытия группы спецназа, он безнаказанно ходит и расстреливает школьников, хотя в теории его мог бы обезвредить обычный охранник, тот же самый дедушка с травматическим пистолетом.
В этом плане военрук, который прошёл СВО, который обладает навыками обращения с оружием, я уверен, спокойно справится с этим подонком, психически ненормальным, и сможет его остановить. Для этого, конечно, необходимо разрешить военрукам иметь какое-либо оружие, возможно, использовать в качестве учебного. Может быть, короткоствольное оружие, которое будет храниться у них. Соответственно, со всеми регламентирующими разрешениями Росгвардии, чтобы это всё было на законодательном уровне.
И такой человек, боевая единица, которая появится в школе, станет ещё одним стабилизирующим фактором. Террорист, совершая своё злодеяние, будет понимать, что есть военрук, кавалер ордена Мужества, который может остановить его. Поэтому мы предлагали и продолжаем предлагать: вводить уроки НВП, потому что нашей молодёжи необходимо готовиться к службе в армии. И во-вторых, это станет действительно преградой для этих террористов.
— А как быть с охраной школ?
— В своё время мы обращали внимание и на охрану школ. Сейчас поступило сообщение, что на охрану школы, в которой произошёл теракт, было потрачено 13 миллионов. Не знаю, насколько можно доверять этой информации. Но на такие деньги можно, наверное, установить бронированные двери с бронированным стеклом в каждый класс. Пусть охранниками будут пенсионеры, ничего в этом страшного нет. Но они всё равно должны иметь какой-то минимальный набор средств: дубинку, наручники, газовый баллончик.
Должно быть травматическое оружие, будь то «Гроза», «Удар» или травматический пистолет с хорошим останавливающим эффектом. В идеале — короткоствольное оружие. Заключить договоры с ЧОПами, которые имеют право на ношение короткоствольного служебного оружия… И вот увидите, это сразу же на порядок снизит такие нападения в школах.
Есть опыт Израиля, где в каждой школе находится вооружённый охранник, есть опыт ЮАР и ряда стран со сложной криминогенной и террористической обстановкой, где эти меры были давно приняты и действуют эффективно. К сожалению, настало время применять эти действия и у нас.