Смерть великого Мастера, народного художника СССР, президента Российской Академии Художеств Зураба Церетели в эти минуты только пытаются вместить и принять как реальность его ближайшие соратники и коллеги.
Так, действительный член РАХ, скульптор Александр Рукавишников помог посмотреть на Зураба Константиновича под разными углами.
Культура начинается … с туалетов
— Он оказал огромное влияние на мою судьбу и судьбу Академии. Когда он появился, РАХ стала хорошеть. И я могу привести конкретные примеры: однажды он мне показал… туалеты, через месяц или полтора после его прихода там все стало по другому. А именно по туалетам, как вы знаете, англичане судят о культуре страны.
Поездки, рауты и балы
Он старался помочь коллегам, даже если это было почти невозможно.
У меня был случай, когда я пришел с просьбой по моей мастерской. И он сначала честно признался, что вряд ли получится решить проблему. Я, опечаленный, собрался уходить. И вдруг Церетели меня окликает: «Стой. Придумал, кому можно позвонить. Попытаемся помочь». И в целом он смог поменять самоощущение наших художников. В том числе устраивая грандиозные поездки, которых раньше не было, праздники, рауты, балы… Благодаря им каждый живописец чувствовал сопричастность и значимость в общем событии искусства. Сами мы ничего подобного себе позволить не могли. Только теперь мы осознаем, кого и что потеряли!
Хорошее будущее мальчика со штангой
Он мне часто рассказывал о своих встречах с Марком Шагалом, который его трепал по щеке и говорил: «Мальчик, давай, твори, у тебя хорошее будущее».
И вот сейчас мы понимаем, что это был Мастер уровня Шагала или Пикассо, которым Церетели восхищался.
Но самое главное — Зураб Константинович был художником постоянно включенным в творческий процесс. Он снисходительно относился к заседаниям и собраниям, где говорили одно и то же: в силу того, что он президент РАХ, ему приходилось на них присутствовать. Но все остальное время он рисовал. У него во всех домах, загородных, здесь, в Академии, стояли на мольбертах холсты и с имприматурой, первым слоем краски. И наготове повсюду были разложены — Церетели единственный так делал — краски, выдавленные на палитру. А еще он периодически поднимал штангу, идя от мольберта к мольберту.