На мировом рынке нефти четко обозначился нисходящий тренд. На днях эталонный сорт Brent подешевел до $68,33 за баррель – отметки, которая последний раз наблюдалась в декабре 2021 года. Ряд экспертов прогнозируют падение цен в этом году до $60–65, указывая на совокупность факторов – непредсказуемую, во многом непоследовательную тарифную политику Трампа; рост добычи в странах, не входящих в ОПЕК+; замедление экономики Китая; возможное усиление санкций США против Ирана. Российскому бюджету и сырьевому экспорту такой сценарий не сулит ничего хорошего.
Бюджет РФ на 2025 год рассчитывался из цены Urals в $69,7 за баррель при средней стоимости доллара 96,5 рубля. Однако в феврале основной российский экспортный сорт стоил чуть менее $62, а рубль укрепился ниже 90, что уже повлияло на нефтегазовые доходы. Что касается марки Brent, сейчас она торгуется около отметки $70 за баррель, но остается примерно на 15% ниже пикового значения середины января.
Напомним, 4 марта администрация Трампа ввела пошлины в размере 25% практически на весь импорт из Мексики и Канады, в том числе на нефть. Однако двумя днями позже глава Белого дома подписал распоряжение, которое предусматривает отсрочку введения пошлин до 2 апреля для всех товаров из этих двух стран, подпадающих под торговое соглашение USMCA. Также стало известно, что с 1 апреля страны-участницы ОПЕК+ начнут постепенное увеличение добычи. Притом что долгое время альянс придерживался политики добровольного её сокращения.
Как отмечает, в свою очередь, Bloomberg, сегодня динамику цен на нефть во многом определяют пессимистические настроения в отношении китайской экономики. Агентство ссылается на данные Национального бюро статистики КНР, согласно которым потребительская инфляция в стране впервые за 13 месяцев опустилась ниже нуля. В ближайшие дни Пекин может объявить о дополнительных мерах стимулирования наиболее проблемных секторов.
— Нынешняя ситуация на мировом рынке обусловлена совпадением нескольких факторов, — рассуждает в беседе с «МК» эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. – Непонятно, что будет с глобальным спросом. Трамп инициировал торговые войны одновременно в нескольких направлениях – и с Китаем, и с Европой, и с Канадой, и с Мексикой. Рынки взбудоражены, особенно их беспокоят риски эскалации торгово-экономического конфликта между Вашингтоном и Пекином. Если объемы международной торговли упадут (а европейцы тоже пытаются противостоять Соединенным Штатам), это обернется глобальной рецессией, сокращением производств, которым уже не понадобится сырье в прежнем количестве. Пока всё указывает на перспективы снижения спроса на нефть.
Также не вполне понятно, зачем ОПЕК+ решил приступить к наращиванию добычи с 1 апреля, причем всего на 138 тысяч баррелей в сутки. Полагаю, участники сделки хотят немного успокоить ситуацию внутри самого альянса, выпустить пар, так сказать. Некоторые подписанты недовольны тем, что им приходится сдерживать добычу в соответствие с соглашением, тогда как другие производители нефти (за рамками ОПЕК+) ее, напротив, наращивают, занимая всё новые рыночные ниши. Так что это своего рода сигнал, адресованный «своим и чужим». Кстати, апрель выбран не случайно: в этом месяце во всем северном полушарии стартует новый автомобильный сезон, соответственно, месседж со стороны ОПЕК+ рассчитан во многом на реакцию потребителей моторного топлива.
— Как решение ОПЕК+ повлияет на стоимость нефти?
— Оно уже толкает цены вниз, как мы видим. Еще одна причина, по которой альянс мог его принять, – ожидаемое снижение объемов производства нефти в Венесуэле и Иране. В отношении этих двух стран Трамп настроен довольно жестко. В Венесуэле, находящейся под санкциями, у американской энергетической компании Chevron отозвана лицензия на работу. Если Вашингтон продолжит закручивать гайки, страна может снизить добычу и экспорт примерно на 300−400 тысяч баррелей в сутки. Это же надо чем-то компенсировать! А если США ужесточат санкции против Ирана, начнут охотиться в море за танкерами, перевозящими его нефть, это тоже будет болезненно для рынка. Сейчас Исламская Республика продает за рубеж около полутора миллионов баррелей в сутки. Если хотя бы треть этого объема уйдет с рынка, это уже создаст определенный дефицит. Так что ОПЕК+ вполне мог учесть эти обстоятельства, сыграв на упреждение.
— Кому из рыночных игроков выгодно снижение цен?
— Ну, всем потребителям оно точно на руку. Кроме, наверное, Соединенных Штатов: хотя страна является одним из основных мировых потребителей нефти (топливные цены на внутреннем американском рынке напрямую коррелируются с мировыми котировками), она и производит больше всех на планете, при довольно высокой себестоимости нефтяных проектов в США. Странам-участникам ОПЕК+ снижение цен тоже выгодно – если говорить о стратегической задаче сохранения самой сделки. Для них это явно меньшее из двух зол. Если не наращивать добычу, сделка рано или поздно развалится из-за растущего недовольства участников.
— Какие тут есть риски для российского нефтяного экспорта и бюджета?
— Прежде всего ценовые. Надо помнить, что цена Brent уже опустилась ниже $70 за баррель, плюс действуют скидки на российскую нефть. При этом еще и рубль укрепился на ожиданиях нормализации политических отношений между Вашингтоном и Москвой. И получается, что в рублевом выражении нефть торгуется значительно дешевле (примерно 5,7 тысячи рублей за баррель), чем запланировано в бюджете, который сверстан исходя из средней стоимости Urals в 6,7 тысячи рублей за баррель. Соответственно, это грозит его наполняемости. Проблема может быть отчасти решена за счет заимствований, думаю, Минфин будет более активно размещать на рынке свои облигации. А если до конца 2025 года закончится СВО, это позволит государству пересмотреть параметры бюджета, сократить военные расходы здесь и сейчас, чтобы минимизировать дефицит казны. Кроме того, потребности текущего года могут быть полноценно закрыты за счет имеющихся на сегодня средств ФНБ, хотя таковых и немного.
— Вернутся ли нефтяные цены к росту?
— Думаю, вполне могут. С одной стороны, низкие цены могут привести к снижению объемов производства в Соединенных Штатах, а с другой, они генерируют дополнительный спрос. Маловероятно также, что глобальные тарифные войны (между США и Китаем, США и Европой) будут иметь долгосрочный характер. После окончания горячей фазы страны начнут договариваться о взаимовыгодных условиях торговли, что подстегнет рост спроса, а значит, и цен на нефть.